"Георгий Адамович. Дополнения к "Комментариям"" - читать интересную книгу автора Литературное собрание с христианскими разговорами.
Личность, личность, личность - во всех падежах. Христианство будто утверждает личность, христианство освящает личность, - наперекор дьявольскому наваждению, стремящемуся к её позорной коммунистической гибели. Со стороны зрелище наставительное и грустное. Одинокие души, мало-помалу растерявшие все живые, животворящие связи с миром и потому обострённо, надтреснуто-звенящие, - ищут "соломинки". Кто же примет их, если не христианство, - и куда им больше пойти? Тут иронизировать нечего, и "да сияют образа эти вечно", как дважды, с незабываемой интонацией сказано в предисловии к "Людям лунного света". Но разум от своих прав не отказывается. Личность абсолютная, самодовлеющая, замкнутая в себе - напрасно ищет опоры в христианстве, и напрасно обанкротившийся индивидуализм идет с таких позиций в атаку. Ему вообще не надо бы сейчас воевать. Ему лучше уйти в себя - и посмотреть, подсчитать, что осталось от былых "бессмысленных мечтаний", корня стольких великих духовных драм в прошлом веке. Самый догмат грехопадения и искупления - то есть сама основа христианства - подрывает индивидуалистическое представление о личности. Если я ответственен за то, что кто-то до меня согрешил, если возможно освобождение моё от этого греха без моего участия в этом деле, - значит, я не вполне сам по себе, значит, "я во всём и всё во мне", и одиночества нет, пока я сам на его безнадежные просторы не вырвался. Даже крик о том, что "кровь Его на нас и на детях наших" входит в этом смысле в евангельский текст естественно, без логического противоречия, - хотя для кричавших это ведь не была кровь божественная, создающая возможность исключения! Личность, хотелось бы её поздним, забывчивым защитникам, ведущим её к пропасти. * * * Доклад читал совсем молодой человек, поэт, еврей, в очках, - слабым голоском, растерянно и по внутреннему звуку "не без музыки". Какой-то ягнёнок на эстраде, смиренный, кудрявый, скромно ссылающийся на авторитеты - на отцов церкви. Что ему Гекуба? До безразличия, до сопротивления, до трагического "помоги моему неверию", - что ему религия, особенно такая загадочная, как эта? не слишком ли легковесно и шатко увлечение? не надо было ли бы послать его обратно в "жизнь", чтобы хорошенько покрутился он по её омутам (не практическим, конечно, а "идейным") - и набрался бы впечатлений? не прельстила ли его - и многих ему подобных - именно музыка, поэтическая тональность, а не сущность христианства, воспринятого всё-таки торопливо в его обволакивающей, обещающей, утешающей гармонии? "Да не смущается сердце ваше..." Конечно, после этого почти невозможно быть поэтом вне этого, если только у человека есть слух. Но не ищут ли сейчас многие откликающиеся просто чего-то вроде подушки под голову, чтобы забыться, - только забыться? КОММЕНТАРИИ (Опыты 1953,№1) |
|
|