"Георгий Адамович. Дополнения к "Комментариям"" - читать интересную книгу автораим не втирали очки и не старались их уверить, что плохое - хорошо,
бездарное - талантливо. Но пользы и приятности каждому в отдельности из них достается мало. Им в сущности почти безразлично, что говорить критика. И вот, возникает вопрос: что же, нужно говорить правду, думая о пятидесяти тысячах мелких мимолетных удовольствий, которые на противоположной стороне складываются в тяжелый удар, настолько иногда тяжелый, что читатели о длительной его "горестности" и понятия не имеют; или не говорить, не договаривать правды, ценой пятидесяти тысяч обманчиков, раздраженьиц и недоуменьиц покупая одно удовлетворение - пусть даже одно спокойствие. Кто решить? Рокфеллер до сих пор думает что лучше: раздать по доллару полмиллиону человек или осчастливить одного только человека, но зато осчастливить вполне. И Пушкин сказал, - отвечая на вопрос, зачем хвалит он Дельвига, кажется: "литература исчезнет, дружба останется". В плоскости литературной, вопроса нет: надо говорить правду. Но в литературу врывается жизнь со своими убедительными, страстными и серьезными доводами, - и, пожалуй, жизнь одерживает верх. Все-таки надо было бы когда-нибудь - для литературы - написать статью, начав ее приблизительно так: "ну, поговорим откровенно... такой-то, такой-то, такой-то". Кстати, выяснилось бы, пожалуй, что много есть у нас и действительно хорошего, не различимого теперь в устоявшемся, однотонном тумане устоявшихся, однотонных похвал. * * * Попытка доказательства бессмертия души. Человек сидит, смотрит в потом читать. Если в миллиарды миллиардов веков мое сознание обречено жить только срок человеческой жизни - т. е. мгновение - то какое же вероятие, что вот сейчас, как раз сейчас, настал черед этой неизмеримо-малой доли неизмеримо огромного времени, - как будто угадана цифра из бесконечного ряда их? Для меня, это пишущего, для вас, это читающего. Не естественно ли предположить, что если я себя сознаю сейчас, то я не мог не быть всегда прежде и не могу не быть всегда впоследствии, ибо - еще раз, - как же допустить, что в промежутке между вечностью за мной и вечностью передо мной именно сейчас длится-мелькает мгновение моего существования? Не cogito ergo sum, a ergo был и буду всегда. Нельзя найти песчинку в Сахаре, не перебрав всего её песка. Это иногда поражает, как ясновидение. * * * "Обратите внимание, евреи в оркестрах всегда играют на скрипке или на виолончели... Что им тромбоны, например? Им надо, чтобы скрипка пела, изнывала, изнемогала, им выплакаться хочется". Эти слова я слышал от одного знаменитого музыканта, редко-умного человека. Потом, вспомнив по какому-то поводу о рожке пастуха над умирающим Тристаном, он искренно и просто сказал: -Нет, я теперь слушать это больше не могу. Его вкус, его взгляды были мне давно известны. Они не могли меня удивить. Но удивило их спокойно-стойкое, какое-то "непоколебимое", не подлежащее пересмотру подтверждение. Помимо музыки, - о которой кто же |
|
|