"Георгий Адамович. Литературные беседы кн.1 ("Звено": 1923-1926)" - читать интересную книгу автора

поэзию Есенина. Их тянет к ней. Есенин их не утомляет и не отпугивает. Его
поэзия им близка и, по Державину,

...приятна, сладостна, полезна,
Как летом вкусный лимонад.

Я помню появление Есенина лет десять назад, в Петербурге. На него сразу
обратили внимание, но в кругах не чисто поэтических. Ни один из подлинных
поэтов, живших тогда в Петербурге, - я могу не называть эти три-четыре
имени - не заинтересовался им. Его легкие и нарядные стихи не много обещали.
Не думаю, чтобы можно было заподозрить этих поэтов в пристрастии или
недоброжелательстве: еще недавно они с величайшим вниманием встретили
Пастернака.
Затем Есенин уехал в шумную Москву, вошел в группу имажинистов и
прославился. О нем писались большие статьи, и профессора в золотых очках
читали о нем лекции. Конечно, Есенин был очень благодарным объектом для их
упражнений: с виду крайне передовой поэт, несомненно - левый, почти
футурист, он был все же им совершенно понятен - как дважды два четыре! - и
давал обильную пищу для рассуждений, поэзии наполовину чуждых. Понять же и
одобрить "левого" художника критику всегда приятно, ибо внутренний трепет
перед непонятной, таинственной "левизной" никогда ни одного критика не
покидает. К тому же роль левого критика в искусстве соблазнительна и
почетна.
Сознаюсь, что я до сих пор не читал "Пугачева", одну из наиболее
популярных есенинских вещей. Недавно мне дал эту книжку один молодой здешний
поэт. Он восторженно отзывался о ней.
Надо сразу оговориться: я не думаю, что успех Есенина и, в частности,
этой его поэмы случаен. Все имеет причину. Найти ее в данном случае очень
легко. Но это задача скорей психологическая, чем литературная.
Раскроем "Пугачева". Есенин, по-видимому, как огня боялся впасть в
стилизацию, сочиняя свою драматическую поэму. Нельзя не сочувствовать ему в
этом: нет ничего этой несноснее мертвечины. Но он впал в другую и едва ли не
худшую крайность. Его герои изъясняются не современным русским языком,
сухим, простым и точным, а цветистым и разукрашенным, типичным
условно-поэтическим волапюком. Примеров можно было бы не искать: так
написана вся вещь. Но спишу все лее четыре строки из первой же сцены.
Пугачев, еще не ставший самозванцем, обращается к какому-то сторожу:

"Слушай, отче! Расскажи мне нежно,
Как живет здесь мудрый наш мужик.
Так же ль он в полях своих прилежно
Цедит молоко соломенное ржи?"

Здесь все неподражаемо: и это северянинское "нежно", и в особенности
"молоко соломенное ржи".
Об этом "молоке" стоит поговорить, пусть даже это на время и отвлечет
нас от Есенина.
Теория поэзии называет такие выражения метафорами. Сущность метафоры в
соединении двух понятий или двух образов, один из которых играет служебную
роль и обозначает не реально существующую вещь, а лишь форму или подобие ее.