"Георгий Адамович. Литературные беседы кн.1 ("Звено": 1923-1926)" - читать интересную книгу автораsentimentale" - образцы гораздо более отчетливого и проверенного искусства.
Независимо от Флобера и не подражая ему, Толстой тоже использовал этот прием и почти не зная неудач. Именно этим объясняется, что он везде и всегда, будто мимоходом, создавал живые лица, иногда совершенно эпизодические и случайные. Но зачатки некоторой "гипертрофии реализма" были уже и в Толстом, и об этом преувеличении красочности еще в 80-х годах упорно твердил К.Леонтьев, одинокий и мало читаемый. Что видит Куприн вокруг себя, о чем он рассказывает? Простые вещи, и за это надо быть ему благодарным. Простота замысла и языка - я повторяю - есть лучшее свойство Куприна. Но помнит ли читатель, что говорил Эдгар По о втором, "подводном" течении каждого настоящего произведения искусства, о том, что замысел подлинно творческий никогда не может вполне и до конца "проявлен" и что в нем есть элемент "музыки"? Когда утверждают, что настоящее искусство символично, говорят то же самое. Всякий образец искусства отбрасывает какую-то тень, и сила художественного гения определяется только тем, - как это ни спорно и ни сумбурно, - насколько удалось ему "прояснить" ее до слов и образов, до беллетристики, говоря короче. Оба элемента одинаково важны. Здесь хочется вспомнить творчество Гоголя, неоцененное в его мировом величьи. Но сама по себе, взятая в отдельности, точность и мелочность реализма не имеет цены, если за ней нет "второго плана". И в этом реализме не может быть настоящей жизни. Куприна можно упрекать во многих частностях. Можно критиковать его это мешает ему быть настоящим художником. Смерть поручика Ромашова и вся пошлость того городка, где он жил и умер, нал волнуют не так, как волнует искусство. В разговоре о "Поединке" можно затронуть вопрос о жизни русского офицерства, о необходимости самообразования, о многом другом. Но ни один из вопросов, всегда живущих в сознании человека, в этот разговор не войдет. Поэтому, мне кажется, Куприна буду читать только до тех пор, пока жив быт, который он отразил. Его творчество преходяще; как все, что создано не-поэтом. ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАМЕТКИ 1. В 1871 году, после Седана, во Франции был поставлен знаменитый вопрос: - Да, Германия победила. Франция разорена и уничтожена. Но в области духовной, что могут противопоставить они, эти надменные победители, именам Гюго, Жорж Занд, Флобера, Ренана, Готье и многим другим? В тот момент этот взгляд казался неопровержимым: девятнадцатый век дал французской литературе и искусству длинный ряд блестящих имен, получивших почти всемирное значение. Едва ли можно было оспаривать французскую умственную и художественную гегемонию. Париж был новыми Афинами. В Париже сплетался клубок традиций и школ, оттуда миру диктовались законы. К "финишу" |
|
|