"Георгий Адамович. Литературные заметки книга 1 (1928-1931)" - читать интересную книгу автора

несомненно, внушили в советской России, что отсутствия перспективы опасаться
нечего и, даже наоборот, необходимо писателю писать лишь о самом
злободневном, "а не о каких-нибудь там Людовиках". Толстой поверил - и за
доверчивость жестоко поплатился. Его военные сцены в целом сухи и скучны,
как отчет. Невозможно следить за ходом действия в них: если это история, то
лучше взять учебник; если это литература, то незачем механически
загромождать ее названиями и подробностями, которые ни чувству, ни мысли
ничего не говорят. Кое-какие военные главы все же очень хороши, - например,
те, где появляется красный главнокомандующий Сорокин, безумный и спившийся
человек, с пеной у рта, с глазами, налитыми кровью, бросающийся в
безнадежные атаки. Тут Толстой становится самим собой.
Страницы "мира" прекрасны. Но связь их со страницами военными - чисто
внешняя. Да и все, что приходится перенести и пережить Даше с Катей, как-то
плохо объясняется ужасами гражданской розни. Над временем, над всей
панорамой своей Толстой, повторяю, возвыситься не сумел. Он бродит среди
своих героев вслепую, как один из них, как равный между равных.
Присматриваемся, подмечает, рассказывает. Но куда движется то, о чем он
рассказывает, какой смысл происходящего вокруг, каково его собственное
отношение ко всему этому, - он не только не знает, но и подумать не
догадывается. Оси вращения Толстой не чувствует и ее не ищет.
Отсутствие объединяющего сознания Толстой заменить чем-либо другим в
небольших вещах. В огромном романе оно оказалось отсутствием жизни.


ПО СОВЕТСКИМ ЖУРНАЛАМ

Московским литераторам никак не удается завести у себя добропорядочный
(хотя бы с их точки зрения) толстый журнал. При общесоветском стремлении
затмить все прошлое, блеснуть неслыханными "завоеваниями" и "достижениями"
эта неудача довольно примечательна. "Красная новь" или "Новый мир", или
какая-нибудь "Звезда" - все это тощие книжонки или увесистые тома, которые
любопытно бывает перелистать, но где чтения оказывается мало. И не только
для нас мало, - нет, мало и для московского "потребителя". Недаром говорят,
что "Современные записки" вызывают в Госиздатах и политпросветах глубочайшую
зависть. Оставим прославленные имена, первоклассный список сотрудников, - не
в этом дело. Имена есть и в Москве. Но всякий из нас, получив новую книгу
"Современных записок", знает, что чтения хватит надолго, - и чтения
разнообразного, не мелко-злободневного, а подлинного, такого, на которое
стоит тратить время. Ну, а что делать с "Красными звездами"? Печатных знаков
там много, и если бы подписчиком "Звезды" стоял гоголевский Петрушка, он был
бы вполне доволен. Но материал этих "Звезд" и "Миров" красных,
революционных, пролетарских, новых или обновленных, ничем не отличается от
материала "Правды", - он только иначе набран и количественно обильнее.
"Правду" читают в трамвае, комкают и бросают. Право, "Звезды" и "Миры" не
достойны лучшей участи.
Притом, конечно, отдельные вещи попадаются в советских журналах
отличные, - но всегда будто случайно. В целом не чувствуется никакого
руководства, кроме трепета, чтобы не прогневался на какое-нибудь
идеологическое упущение Бухарин или чтобы не поддел Демьян Бедный. "Красная
новь", пожалуй, лучше других ежемесячников. Она пристойнее и умнее. В ней