"Теодор Визенгрундт Адорно. Негативная диалектика " - читать интересную книгу автора

математические доказательства, хотя для этого (таково расхожее мнение)
необходим своеобразный талант и одаренность. Во всяком случае, субъективную
составляющую философии дополняет нечто иррациональное по сравнению с
виртуально бессубъектной рациональностью идеала науки, перед глазами
которого - взаимозаменяемость всего всем. Это иррациональное не является
природным, естественным качеством. Внешне демократический аргумент
("заменяемость") игнорирует, что делает мир власти из своих "граждан по
принуждению". Духовно противостоять этому миру могут только те, кто еще не
совсем "смоделирован". Критика привилегии превращается в привилегию - такова
диалектика мирового процесса. Чистой фикцией было бы предположение, что все
могут познать или, по меньшей мере, заметить все, подчиняясь социальным
условиям и требованиям, в частности, условиям и требованиям образования
(которое есть не что иное, как мелочная опека и вождение на помочах духовных
производительных сил); разве можно духовно выровняться, постоянно
деформируя, калеча себя в ситуации образовательного убожества и
диагностированных психоанализом патогенных процессов раннего детства,
которые реально не изменяются. Если налицо ожидание чего-нибудь подобного,
то это означает, что познание конституируется как познание пафосных свойств
человечества, реализующего возможность познания и опыта при помощи закона
всегда-равенства, все-равноподобия (если такое познание вообще владеет этими
законами). Конструкция истины по аналогии volonte de tous - самое "внешнее"
следствие из понятия разума; от имени "всех" она ввела бы в заблуждение
касательно всего, что "всем" нужно. О тех, кому незаслуженно повезло, и в
своей духовной деятельности - деятельности собирания и синтеза, они не
приспосабливаются к общепринятым нормам (счастье, за которое в отношении к
окружающему миру достаточно часто приходится платить), можно сказать
(морально осуждая и одновременно поддерживая, ободряя), что большинство из
тех, для которых это говорится, не в состоянии видеть или запрещает себе
видеть из справедливости по отношению к действительности. Критерием
истинного не является его непосредственная коммуникативность в отношении
каждого. Можно противостоять принуждению - практически универсальному,
подменить коммуникацию познанного с самим познанным и, по возможности,
возвысить ее, в то время как каждый шаг в направлении коммуникации предает и
искажает истину. На этот парадокс работает все, воплощенное в языке. Истина
непосредственно не дана отдельному индивиду и сильно нуждается в
субъективном опосредовании; поэтому большое значение имеет для нее позиция,
которую Спиноза с энтузиазмом предлагал уже для отдельной, единичной
истины, - истина является знаком самой себя. Характер привилегии, который
придает ей Rancune, истина теряет, потому что она высказывается не
непосредственно в опытах, которым и обязана своим существованием, а


48

вставляется в фигуры и связи обоснования; они доводят истину до
очевидности или передают ей свои недостатки и издержки. Элитарное
высокомерие философский опыт всегда откладывает на потом. Философское
познание должно отдавать себе отчет в том, насколько (в силу своих
возможностей в существующем) оно этим существующим (в том числе - и
классовым отношением) запачкано. В философском познании шансы, которые