"Теодор Визенгрундт Адорно. Негативная диалектика " - читать интересную книгу автора

случае, если разум отрекается от своего воплощения в действительность и
возводит себя на уровень духа, абсолютизируется. Мышление как энциклопедия,
как разумно организованное и в такой же степени дискретное,
несистематическое, свободное, зыбкое выражает дух самокритики, присущий
разуму. Самокритика демонстрирует, что ушло из философии - в силу все
возрастающей удаленности от практики, в силу превращения философии в
академическое производство. Ушло знание о мире, мировой опыт, тот взгляд на
реальность, моментом которого является и мысль. Это - и ничто иное,
составляет свободу духа. Диффамированное мелкобуржуазным научным этосом -
"элемент hommes de lettres" - мышление теряет ту способность, которой
злоупотребила философия, превратившаяся в науку; она теряет способность
собирать, соединять, связывать, размышляя, аргумент, удостоенный скепсиса
явно сверх всякой меры. Когда философия была субстанциальной, оба момента
существовали вместе. Исходя из самой дистанцированности диалектики от
практики, ее можно охарактеризовать как возвышенное до самосознания
устремление проникнуть в это устремление, пронизать его собой. Иначе
специализированный аргумент философии деградирует до уровня техники
лишенного по-


37

нятий мышления узкого специалиста по понятию, как это сегодня
насаждается на академический манер в так называемой аналитической философии,
доступной для изучения и воспроизводства даже роботам. Законным является
имманентно аргументативное, в котором воспринимается интегрированная в
систему действительность, чтобы мобилизовать против этой действительности
всю ее внутреннюю силу, весь потенциал. Свободное в мысли представляет ту
инстанцию, которая уже знает об эмфатически неистинном (Unwahres) такой
взаимосвязи. Без этого знания ничто не подвергнется разрушению; взрыва не
будет, если не будет присвоения власти системы. Причина, по которой оба эти
момента не сливаются воедино, заключается в реальной власти системы; власть
означает и то, что потенциально саму эту систему превосходит. Неистинность
самой взаимосвязи по типу имманентности становится понятной после
грандиозного открытия: мир, организованный так системно, как будто он и есть
прославленный Гегелем разум, воплотившийся в действительность и в ней
осуществленный, увековечивает во всей своей древней неразумности бессилие
духа, представляющегося всемогущим. Имманентная критика идеализма защищает
идеализм, показывая, как сильно он самообманывается; как могущественно,
сложно и многомерно связано со слепо господствующим существованием (blоВ
Seiende) то первое, что, согласно идеализму, всегда есть дух. Учение об
абсолютном духе непосредственно отсылает к просто существующему.
Привлекательно выглядит сама возможность подчиниться научной договоренности
типа "и опыт имплицирует теорию". Но это всего лишь "точка зрения", в лучшем
случае гипотетичная. Любезные и обходительные представители
сциентизма-сциентивизма (Szientivismus) выдвигают простое требование: все,
что именуется основательной или чистой наукой, должно отдавать себе отчет в
существовании подобных предпосылок. Однако именно это требование и
противоречит духовному познанию, опыту. Если от познания и опыта требуют
позиции, точки зрения, то эта позиция может быть позицией едока по отношению