"Теодор Визенгрундт Адорно. Негативная диалектика " - читать интересную книгу автора

оно - наказание, которое идеализм заслуженно несет за свой логицизм; и все
это - в равной мере видимость и необходимость. Возобновление суда над
диалектикой, неидеалистическое содержание которой тем временем
редуцировалось к форме, а идеалистическое - к этикетке "духовное богатство",
ничего, однако, не решает (разве что в вопросе об актуальности передаваемого
из поколения в поколение в истории способа философии или философской
структуры предмета познания). Вместо того чтобы разрешить философии отделы-


17

ваться анализом пустых и ничтожных в эмфатическом смысле форм, Гегель
обеспечил ей право и способность мыслить содержательно. Современная
философия (там, где вообще речь идет о содержательном) повторяет старые
ошибки; она тяготеет либо к мировоззрению, либо к формализму - тому
"безразличному", против которого восставал Гегель. Эволюция феноменологии,
когда-то одухотворенной потребностью в содержании, в феноменологию,
открывающую в каждом содержании призыв бытия освободиться от скверны
содержательности, историческое тому подтверждение. Фундаментом и результатом
содержательного философствования Гегеля было главенство субъекта или,
согласно известной формулировке из предварительного анализа логики, единство
тождественного и нетождественного [4]. Конкретное отдельное получило свое
определение в духе, потому что имманентные ему определения не должны были
быть ничем иным, кроме как духом. По Гегелю, без этой посылки философия
вообще не в состоянии познать содержательное и существенное. Если понятие
диалектики, полученное способом и приемами идеалистической философии, не
возвышает опыта, который, в противоречии с эмфазой Гегеля, не зависит от
аппарата идеализма, то философии остается одно - неизбежное самоотречение;
философия отказывается от содержательного познания, ограничивается вопросами
методики наук; объявляет все это философией и виртуально себя перечеркивает.

Интересы философии
Исторически философия сосредоточила свой истинный интерес на той сфере,
которую Гегель в согласии с традицией объявил безразличной для философии: на
непонятном, единичном и особенном; на том, что со времен Платона
отбрасывается как преходящее и незначительное; что Гегель обозначил как
ленивое существование. Предметом философии могли бы стать качества,
последовательно сведенные средствами самой философии к чистому количеству
(quantite negligeable). Неотложной для понятия задачей становится все, чего
оно не достигает, что ему не под силу, что исключает механизм понятийной
абстракции, является не просто примером понятия. Бергсон и Гуссерль -
носители философского модерна, иннервировали эту ситуацию, но ушли от нее в
традиционную метафизику. Ради всего, не укладывающегося в понятие, Бергсон,
насилуя диалектику, создает другой тип познания. Диалектическая соль
растворяется в неразличимых потоках жизни; с вещественно устойчивым
покончено, отныне это подчиненное, хотя, как и его подчиненность,
непознанное. Ненависть к неподвижному всеобщему понятию породила культ
иррациональной непосредственности, суверенной свободы в несвободном
(Unfreien). Противопоставление Бергсоном в его философии двух способов
познания настолько дуалистично, что что-то подобное