"Елена Афанасьева. Колодец в небо" - читать интересную книгу автора

Щеки горят пожаром. Боже, как совестно! Как можно! Как можно такое
вообразить! Мыслимо ли?! И отчего так жарко везде, и в ладонях, и в груди, и
ниже, еще ниже... Может, домработница дров прибавила в печи или здесь, как у
нас в Звонарском, паровое отопление? Жарко-жарко... Только бы никто не
заметил! Только бы никто не понял, о чем я так непристойно подумала!
В прихожей, куда приглашает меня профессор, у входной двери напротив
вешалки стоит старая кушетка. N.N. предлагает мне сесть, а сам отлучается за
очками.
- Помню, на кафедре положил в портфель. А где же портфель? Кажется,
последний раз я держал его в руках в зале, возле пианино.
Оставшись в прихожей одна, не могу избавиться от случившегося
мгновением раньше ощущения его губ на своих губах.
Какая нелепость... Стыд какой! Сейчас вернется этот N.N. и заметит, что
я не в себе. Еще и Ильзе Михайловне скажет, а И.М. волноваться будет.
Может, мне лучше убежать? Взять теперь свое пальто и убежать. Другой
раз прийти, когда это постыдное видение исчезнет, выветрится из моей головы.
Рука уже тянется к вешалке, но не может отыскать мое пальтецо. Слишком
много гостей, слишком много шуб и пальто. Я пришла почти последней. И пальто
мое должно бы оказаться сверху. Но сверху на вешалке висит серое драповое
пальто с меховым воротником и котелок, которых не было, когда я под ледяным
взглядом хозяйки вешала свое пальтишко.
Отчего-то странно знакомые пальто и котелок... То самое пальто и тот
котелок, что были на сбежавшем из Крапивенского переулка свидетеле.
Повесить эти пальто и котелок сверху всех мог только тот, кто пришел
после меня. А после меня никто из гостей и не приходил. После меня пришел
только... хозяин.
Как в стыдной школьной игре, когда выполненные на копировочной бумаге
две невинные картинки накладываются одна на другую и возникает иной
неприличный смысл, в моей голове одна на другую накладываются две картинки.
Меховой воротник и котелок свидетеля, сбежавшего из Крапивенского переулка.
Лицо хозяина дома, профессора N.N., которого я только что так непристойно
вообразила рядом с собой в его супружеской спальне. И от такого совмещения
получается, что N.N. - это и есть тот свидетель, что три дня назад столь
поспешно бежал из Крапивенского переулка.
Профессор, на ходу надевая очки, возвращается из ярко освещенной
большой комнаты в полутемную прихожую. Но я уже пытаюсь сорвать с вешалки
свое пальтишко, застрявшее под тяжелым пальто профессора.
- Куда же вы?!
- Забыла... Дома камею забыла... Schusselkopf, раззява! После приду...
Профессор не понимает ничего. Но помогает мне снять мое пальто с
вешалки.
Только бы быстрее бежать из этой квартиры, этого мира, где столь
нежданно понравившийся человек оказывается подлецом. А если и не подлецом,
то не совсем порядочным человеком - ведь он же узнал бездыханную белокурую
женщину. Узнал и вздрогнул, как несколькими минутами позже, узнав ее,
вздрогнула я. Но не кинулся помогать, а трусливо сбежал.
Значит, профессор не так честен, не так блистательно хорош, как
говорила о нем Ильза. Хотя мне какое дело до его честности и
блистательности? Какое мне дело? Мне дело какое? Но странное тепло от его
появления в моей жизни уже разлилось во всем моем существе, и что же теперь