"Елена Афанасьева. Колодец в небо" - читать интересную книгу автора

Рима - письмо от таинственного корреспондента, коих у Изабеллы полно по всей
Италии, и подарок - ларец от Чезарио Борджиа, брата новой хозяйки Феррары
Лукреции.
"Не хочешь же ты, чтобы эта куртизанка Борджиа меня обскакала?!" - не
распечатав ни ларца, ни послания, все утро говорила только о нынешнем палио
Изабелла.
"Не куртизанка, а законная супруга вашего брата... Вы же сами
приказывали говорить обо всех Борджиа не иначе как в превосходной степени.
Настаивали, что и у стен есть уши..."
"Уши ушами, а моя лошадь на нынешнем палио должна быть лучшей! И наряд
мой должен быть лучшим! И маска! Маска моя! Бог мой, моя маска! Я еще не
выбрала маску! Асунта! Скорее!!!"
И уже ее нет, она уже зарылась в новых выписанных из Венеции масках -
этих карнавальных хранилищах любого знатного лица.
Что заставляет красавицу и богачку Изабеллу столь рьяно биться за яркую
тряпку - стяг с изображением Сан Джорджио в апреле или Святой девы Марии в
августе, который даруется победителю каждого палио, - не понять. То ли азарт
всех д'Эсте в ее крови, то ли желание доказать, что и выпорхнувшая из гнезда
птичка умеет летать?
- Бог мой, Винченцо! Как ты не можешь понять, что без палио жизнь не
жизнь, страсть не страсть, игра - не игра!
Не обращая никакого внимания на постыдно обнажившиеся щиколотки и
даже - о, Боже! - коленки, герцогиня надевает принесенный Асунтой белый с
алыми шнуровками корсет и сотканный алыми нитями верхний тюрбан, в модных
нынче и обсмеянных стариком Ринальди разрезах которого на рукавах
соблазнительно выбивается тончайшая фламандского кружева нижняя рубаха. У
любого другого мужчины голова закружилась бы при виде прелестей, вожделенных
для доброй половины коронованных монархов Европы. Но Винченцо герцогине
соблазнять ни к чему. Изабелла и не соблазняет - просто одевается. Корсет на
рубаху, золотой пояс с флаконом на корсет, алый капюшон, заколотый
оправленной золотом древней камеей с двумя точеными профилями.
Не обращая внимания на оголяющиеся локти и колени, Изабелла возбужденно
продолжает:
- Палио - это не гонки. Гоняться и в другом месте в другой день можно.
Палио - это экстаз! Что говоришь? Письмо и ларец? Ах да, римское письмо.
Римское письмо...


* * *

- Чем прогневили мы тебя так, господи, что в день праздника так парит!
Ни маску в такой жаре не надеть, ни платья приличного. Задохнется моя
лисичка в парче своей да в бархате! - причитала давно состарившаяся, но
каждый ее приезд в Феррару желающая услужить своей "лисичке" кормилица
Асунта.
Но Изабелле было теперь не до жары и не до причитаний. Она оторвала
взгляд от полученного письма, которое все же прочла после ухода Винченцо.
Сколько она просидела над ним - несколько минут? Несколько часов? Часы на
дворцовой башне напоминали ей, что пора уже и на площадь, палио без нее
начаться не может, но она пребывала где-то далеко.