"Елена Афанасьева. Колодец в небо" - читать интересную книгу автора

- Бог мой! Не квартира, а женский монастырь! - причитает, набирая номер
"Скорой помощи", Ильза Михайловна. - И мужчин, когда нужно, ни на праздник,
ни на пожар не найти!
Но дозвониться до "Скорой" она не успевает. Полупьяный Кондрат да
вызванные на подмогу управдом Леокадий Патрикеев и жилец с первого этажа,
банщик из соседних Сандунов Елистрат, силятся оторвать массивное тело бывшей
домовладелицы от пола. А я с ужасом понимаю, что вижу уже вторую за день
смерть. Даже если это не смерть, а не менее пугающее предсмертие, то все
равно - второе за один день!
Приоткрывшая глаза старуха издает нечленораздельные звуки. Потом широко
раскрывает глаза и, оттолкнув мужиков, четко произносит:
- Wanduhr!* Часы! Возмите! Илзочка! Ирэночка, себэ... мои часы...
Силится выговорить еще что-то, но глаза закатываются.
- Помёрла, - бесстрастно произносит Клавка и громко сморкается в подол
испачканного все той же требухой фартука.
4. Палио Герцогинь
(Изабелла Гонзага. 1503 год. Феррара)

Винченцо смотрел, как заканчиваются приготовления к главному торжеству
лета. Почти все готово. Теперь мужчины посыпают площадь и прилегающие к ней
улочки опилками и соломой. Въевшиеся в мостовые нечистоты от выливаемых из
всех окон ночных горшков, в день праздника стыдливо прикрыты соломенной
подстилкой, дабы никто из гостей в дерьме не утонул. Насыпали соломы, и
будто нет нечистот.
Балконы и балкончики, окошки и окна, и без того цветущие ветви
деревьев, повозки, превращенные в этот день в помосты для толп зевак, сбруи
лошадей и даже пики городских охранников - все уже пылает цветом. Алым и
белым, как всегда в этот день, посвященный Святой деве Марии Ассунта. Это в
апреле город будет желтым и голубым, как повелось с незапамятных времен
празднований Дня Святого Джорджио, покровителя Феррары. А в день Святой
Марии город ало-белый.
Отчего Святой Джорджио - это желтый и голубой, а Святая дева Мария -
алый и белый, понять невозможно. Издревле так повелось! И никто не желает
нарушать традицию. Напротив, последний бедняк свято хранит в комоде парочку
застиранных, но старательно заштопанных штанов-брэ и парочку разноцветных
чулок для разных ног - синий и желтый для палио в апреле, алый и белый для
августовского действа.
- Палио обещает быть идеальным, если в этом мире найдется место хоть
чему-то идеальному! Эх, юноша, вы и представить себе не можете, насколько
древняя это традиция! - бормочет старик Ринальди, главный хранитель здешних
традиций. Вместе с Винченцо он по распоряжению герцога д'Эсте проверяет
убранство площади и главных улиц. - Зачем же так много магнолий?! Кто
распорядился, так много магнолий?! Цветки совсем как восковые и так одуряюще
пахнут - голова моя не выдерживает. Кому понадобилось так много магнолий!
Так о чем это я? Ах, да... Главная городская забава упоминается в летописи
города с 1279 года!
Винченцо не сдерживается, хохочет.
- Представляю, как тогдашние горожане, путаясь в неудобоваримых
рубашках-шемиз и сморщенных рейтузах, гонялись по узким кривым улицам.
- Ничего вы не представляете, юноша! - обиженным тоном протягивает