"Юрий Николаевич Афанасьев. Мы - не рабы? (Исторический бег на месте: "особый путь" России)" - читать интересную книгу автора

в Азербайджане, Казахстане, Киргизии, Узбекистане, Туркмении, где некоторые
персоналистские режимы и диктатуры уже объявили себя властвующими навечно.
Но и в России вектор социально-политической динамики устанавливается в том
же направлении. Он просматривался уже в переходе Ельцин-Путин и совершенно
раскрывается как в телодвижениях Путин-Медведев-Путин, так и в только что
принятых решениях о продлении законных сроков работы президента и
парламента. Никакой загадочности и таинственности во всех этих вроде бы
хитросплетениях и срочностях нет. Они - лишь проявления озабоченности
нынешних наших держателей власти и капитала своей собственной незаменимостью
и вечностью. То же самое происходит и на региональном уровне. Если Лужков и
Шаймиев заговорили вдруг о необходимости вернуться к выборности
губернаторов, только безнадежно испорченный наивностью может усмотреть здесь
их неожиданно проснувшийся якобы глубоко укорененный демократизм. Они
прекрасно знают, во что они превратили выборы, и еще больше, чем "федералы",
пекутся о своей несменяемости. Никак нельзя им расстаться с
властью-собственностью. Только по наследству и желательно только после
смерти.
Но, пожалуй, главное, что заслуживает особого совокупного внимания в
данном типе социальной динамики, - уникальное, как мне кажется, соотношение
власти и населения, сформировавшееся за всю историю русской цивилизации и
доведенное до предельного состояния в его специфике именно в постсоветское
время. Тот факт, что "спецслужбы" и "органы" оказались на самой вершине
властной пирамиды, раскрывает предельные параметры властвования в социуме,
основанном на насилии. Враждебная, взаимоубийственная нераздельность - так,
мне кажется, можно в самом общем плане определить специфику русских
взаимоотношений власти и населения.
Самый главный итог подобной смертельной связки - опять же по
результатам многолетних исследований Левада-центра - выработанная у
населения способность адаптации к насилию в любых условиях. Аморальность
населения. Это не означает, разумеется, что буквально каждый и каждодневно
делает подлости. Но это значит, что практически каждый при определенных
условиях готов их сделать. А власть, будучи совершенно независимой от
населения и абсолютно никак не подконтрольной ему, "отвязалась" настолько,
что стала уже (или осталась) вполне патримониальной. При Путине она
окончательно обрела сегодняшнюю форму, основанную на частном владении и
управлении государством как приватной собственностью - по примеру того, как
землевладелец распоряжается своей вотчиной. Иначе говоря, власть
превратилась в этакую Салтычиху во всероссийском масштабе, с триллионами в
кубышке и к тому же размахивающую атомной бомбой. Дескать, знай наших.
Патримониализм как форма организации социума пропитывает всю российскую
политико-административную систему, которая формально строится на
рационально-легальных отношениях
В первые годы после краха СССР реформы в России мыслились пришедшими
тогда к власти людьми как замена советского устройства образцами организации
(государственной, правовой, экономической, политической и т.д.),
заимствованными у западных государств. И предполагалось как само собой
разумеющееся, что в результате одной лишь такой замены мы обеспечим переход
к обществу с представительной демократией, со свободной рыночной экономикой,
к учреждению "социального государства". Но при этом отношение к западным
образцам осталось примерно таким же, каким было отношение Петра I к