"Анатолий Афанасьев. Московский душегуб " - читать интересную книгу автора

между передними креслами, а вторую он попытался задрать себе на плечо. Таня
успела нащупать впадинку у него под ухом и резко вдавила туда указательный
палец. От боли они заверещали одновременно: джигит хриплым басом, а Таня
жалобной птичьей трелью. Не оборачиваясь, таксист сказал:
- Будете безобразничать, высажу.
До "России" было рукой подать, они еле отдышались. Курдюмов сунул
водителю сотенную:
- Не сердись, браток!
В фойе гостиницы, где было оживленно, как на вокзале, Таня уселась в
кресло неподалеку от окошка администратора, поправила сбившуюся набок
шикарную прическу, закурила и уныло уставилась в пол. Потоптавшись,
Курдюмов опустился рядом:
- Ну чего ты, Танечка? Напугалась?
- Мне как-то расхотелось идти к тебе.
- А если я поклянусь?
- Насчет чего?
- Не трону, пока сама не захочешь.
- Я тебе не верю, ты дикарь. Чуть не разорвал напополам. Я слышала, вы
там в степях лошадей трахаете, но я не лошадь.
Курдюмов проглотил оскорбление, хотя это было не в его привычках.
Красивая московская стерва его заворожила, и все счеты с ней он оставил на
потом.
- Клянусь мамой! - сказал он.
Француженка взглянула на него с деланным ужасом:
- А мама у тебя кто? Не степная кобылица?
Это было чересчур, но чудовищным усилием воли Курдюмов опять
сдержался. У него возникло ощущение, что он летит в пропасть, где внизу
натыканы копья. Ему хотелось положить руку на ее пухлый, яркий смеющийся
рот и сжать так, чтобы вывалился наружу дерзкий язык.
Передохнув, он сказал:
- Еще никто не смел так со мной разговаривать.
- Подумаешь, - усмехнулась Таня. - Я тоже не привыкла, чтобы меня
ломали, как матрешку. Испортил любимое платье. Знаешь, сколько оно стоит?
Молча, не обращая внимания на окружающих, Курдюмов достал из
внутреннего кармана портмоне, покопался в нем и протянул ей внушительную
пачку долларов:
- На, возьми! Купишь три таких.
Таня отстранила его руку:
- Чтобы меня купить, у тебя все равно денег не хватит. Все очень
печально, дорогой! Ты понравился мне, ты первый мужчина, к которому меня
потянуло после мужа, а что ты натворил? Я думала, у нас будет добрый вечер,
полный любви, покоя, а тебе и надо-то всего-навсего... Уходи! На эти
поганые деньги возьми себе десяток шлюх - они с радостью выполнят все твои
пещерные прихоти.
- Я хочу тебя, - честно ответил Курдюмов.
Таня открыла сумочку, вынула пудреницу и подкрасила губы с таким
видом, словно была одна в лесу. Она готовилась покинуть его. Более того,
она уже его покинула, хотя была пока рядом. Копья на дне пропасти
приблизились. Он почувствовал такую боль, как в давней ночной заварухе,
когда пьяный ростовский ублюдок подло, сбоку вогнал ему под лопатку каленое