"Сухбат Афлатуни. Пенуэль (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Постель его была длинна, как ночь. Он ложился в одном ее конце,
просыпался в другом. Там, где он ложился, пахло вечерней старостью. Там, где
он просыпался, пахло утренней старостью.
Подушка была набита камнями, смазанными жиром, чтобы не стучали друг о
друга ночью. Но камни все равно стучали. От этой музыки Яков просыпался.
"Ты здесь? Ты здесь?" - спрашивал Яков Бога. Он боялся засыпать без
Него.
Ночь молчала. Только по слабым признакам догадывался он о Его
присутствии. Шепот невидимой птицы. Наплыв ветра. Внимательный взгляд
ящерицы.
Где-то в темноте спал и вздрагивал мелкий рогатый скот.
Якову становилось холодно. Вначале начинали зябнуть ноги. "Зачем вы
зябнете? - разговаривал Яков со своими ногами. - Разве вы не укрыты богатым
одеялом? Разве вы не прогрелись днем, бродя по песку?". Ноги молчали.
Холод двигался по телу. "Что это за земля, где женщины начинают рожать
в глубокой старости, а у мужчин..." - и Яков бормотал что-то про мужчин. Но
то, что он говорил, слышали только его ноги. И кончики пальцев - они тоже
начинали мерзнуть. "Ты здесь? Ты здесь?" - спрашивал Яков.
Утром Яков умылся и объявил всем свою волю.
Мне нужна девица, сказал Яков. Я не буду с ней спать, добавил Яков и
оглядел толпу.
Толпа состояла из рабов и родственников. Толпа молчала. Якову не
нравилось это молчание. Когда евреи молчат, это не к добру.
Она будет согревать мою постель, закончил Яков и устало закрыл глаза.
К старости вся мудрость скапливается в веках.
Весь холод - в ногах.
Ночью под одеяло к нему просочилась женщина. "Я самая теплая из дочерей
Вениаминовых", - здоровалась она.
Яков не слышал. Он спал.

Я тоже родился 14 июля. Но это не имеет никакого значения.
В день, когда я родился, ничего не произошло. Все события моей жизни
были истрачены Яковом. Проглочены им, как занозистая хлебная пайка.
Иногда маленьким меня приводили к Якову и забывали у него. На день или
два.
Яков лежал на большой кровати с газетами. Ноги Якова были раскинуты
буквой Я. У кровати был церковный запах. Я залезал к Якову и его газетам.
Его ноги были моей крепостью. Ступни - башнями. Солдатики двигались по ногам
Якова. Шел бой.
У Якова жила молодая некрасивая женщина. Я иногда встречался с ней на
кухне. Передвигаясь по квартире, она топала. "Почему она топает?" -
спрашивал я, выглядывая из-за крепостных рвов и башен.
"Жизнь у нее была тяжелая", - говорил Яков, переворачиваясь на другой
бок, отчего мои крепости рушились, неприятель вторгался и убивал людей.
Проливалась кровь. Я падал лицом в песок и думал о зареве. Улыбка Ленина
грела меня через покрывало с черными точками песка. Женщина, наполненная до
краев тяжелой жизнью, топала между кухней и верандой. Я кусал покрывало,
отчего оно делалось мокрым и противным, а изо рта долго не выплевывались
волоски.