"Сухбат Афлатуни. Пенуэль (Повесть) " - читать интересную книгу автора Нет, это подлинные письма.
Я списал их с книги "Письма трудящихся Туркестана В. И. Ленину". Иногда мне хочется все списать с книг, потому что в книгах хоть что-то происходит. У меня не происходит ничего, кроме черно-белого движения строки. Ничего. Только эта любовь, которая хлынула на меня, как груда пыльных детских вещей с верхней полки. ...Джизакский исполком на экстренном заседании 1 сентября 1918 года, обсудив телеграфное известие о покушении на апостола коммунизма товарища Ленина со стороны паразитов пролетарского тела в лице буржуазии, объявляет террор капитализму и смерть посягателям на вождей. ...Первое краевое совещание заведующих женотделами мусульманских секций, приветствуя вождя мировой революции тов. Ленина, выражает твердую уверенность, что в деле раскрепощения женщины-мусульманки заложен прочный фундамент. Пробуждающиеся от вековой спячки труженицы Туркестана не останутся в стороне от общего дела! Да здравствуют освобожденные от векового рабства женщины-мусульманки! ...Красное знамя, гордо развевающееся над Туркестаном, не дрогнет в руках красного Ташкента. Красный Северо-Восточный фронт вместе со своим горячим приветом далекому Центру шлет из своих запасов к празднику второй годовщины Октябрьской революции в подарок детям-школьникам красной Москвы: сухих фруктов 230 пудов, рису 200 пудов, муки 1000 пудов, 1 цистерну хлопкового масла. ...От исполнительного комитета советов Самаркандской области Туркестанской АССР. С отъезжающими на съезд заведующими коммунотделами послать тов. Ленину в подарок ящик виноградного вина разных сортов и 10 Познакомились на вечеринке. Лето. Стоим, сидим и лежим в каком-то дворе. Измученно цветут розы. С виноградника летят опьяневшие от солнца муравьи. Вся скатерть в муравьях, все тарелки с бедным студенческим пловом. Выпив, некоторые стали есть муравьев. Они были кислыми и вызывали пьяную жалость. Она стояла в конце двора. Лицо испачкано вишней. Я давно уже шел к ней. Шел и не мог дойти. Постоянно натыкался на чью-то движущуюся на меня рюмку. В рюмке обязательно плыл муравей, я чокался. Пил. Она стояла в конце двора возле крана, из которого текла теплая вода. Раскосая, темная, в белой майке. На майке, чуть ниже груди, сидел кузнечик. Я осторожно снял его. Кузнечик оказался сухим виноградным листком. "Я думал, что это кузнечик", - говорил я, растирая пальцами листок. Из пальцев текла лиственная пыль. Кстати, звали ее Гуля. "Ты все еще пионерка?" - спросил, глядя на красный значок на ее майке. "Это мой любимый человек". "Кто?" "Ленин". Я посмотрел на Гулю и ее любимого человека. |
|
|