"Сухбат Афлатуни. Пенуэль (Повесть) " - читать интересную книгу автора

карандашом, вылезая за контур и оставляя внутри меня белые пятна.
Ко мне подходит милиция и смотрит в лицо. Мое лицо раскрашено желтым
карандашом, включая глаза и губы. Я вытягиваю из кармана паспорт. Милиция
рассматривает мою фотографию, сверяя с моим неряшливо раскрашенным лицом,
обведенным черным контуром.
Я тоже рассматриваю милиционера. Хорошо бы угостить его мороженым и
расспросить о разном. Есть ли у него женщина. Старше она его или младше. О
чем они говорят в тоскливые осенние вечера или просто обмениваются
нечленораздельными звуками.
Милиционер читает мой паспорт, как детективный роман. Напряженно
листает страницу за страницей: чем там все закончится?
Когда уничтожат всю литературу на земле, последней книгой останется
паспорт. Пока его не заменят пластиковой карточкой или другой дрянью.
"Иди", - говорит милиционер, начитавшись.
Мне не хватает воздуха.
Ташкентское метро - одно из самых красивых в мире.
Я, плохо раскрашенный контур, плыву по эскалатору. Ноздри и глаза
залепило мрамором. Я открываю рот и шевелю бумажным языком. В руках трещит
банка пива. Контур моей руки сжимает ее, выдавливая невкусные капли.
Сойдя с эскалатора, я смотрю на станцию.
Она пуста. Только в середине стоит большой черный казан. Из казана с
любопытством выглядывает голый человек. Милиционер и уборщица пытаются
развести под казаном огонь. Слышно, как они забавно путают русские слова.
Человек в казане морщится, но не исправляет.

Яков сидел в холодном шатре и играл с лучом света. Луч был длинным и
острым. Яков вытянул язык, пытаясь дотянуться до луча. Дотянулся; тысяча
маленьких радуг возникла на кончике языка.
Яков улыбнулся деснами.
Но холод все равно не проходил. С высунутым языком стало даже холоднее.
Яков спрятал язык и вытер слюну, набежавшую на волосатый подбородок.
А ведь когда-то Яков был гладким, без этих отростков на щеках, похожих
на сухих червей. Кожа была голой, светлой и излучала неяркое жидовское
сияние.
Теперь он почти как брат его Исав, у которого даже на губах волосы.
Яков подумал о брате и посмотрел на луч. Вытянул ногу, пошевелил
пальцами. Луч стекал по ступне, не согревая. Надо позвать собаку. Пусть
оближет горячим, как летний дождь, языком.
В шатер вошел человек в одежде слуги. Человек был похож на собаку.
Маленькие глаза, большие темные ноздри. Ходил почти на четвереньках.
"Господин, к вам пришел Ангел".
"Зови".
Слуга пошевелил ушами и выбежал.
Вошел Ангел в женском платье. Сел на край лежанки.
Яков приподнялся на локтях и попытался поцеловать гостя.
Ангел созерцал движения Якова с обычной, принятой у его сословия,
улыбкой.
Яков заметил, что глаза Ангела постоянно меняют цвет. То голубые, то
теперь - карие. Интересно быть ангелом!
"Постарел ты, Яков, - сказал Ангел слегка гнусавым, как пастуший рожок,