"Валерий Аграновский. Вторая древнейшая. Беседы о журналистике" - читать интересную книгу автора

происшествий (сколько их было на самом деле, я и сам не знаю, пока не начну
в процессе повествования восстанавливать шаг за шагом их
последовательность). Наша маленькая делегация (чуть позже представлю всех
поименно) прибыла на взлетное поле прямо к самолету в микроавтобусе. Шел
противный острый дождь. Несколько минут мы оставались в машине, наблюдая за
тем, что происходило вне нас. По стеклам стекала вода, и картина приобретала
кинематографическую, почти сюрреальную форму.
На бетонке в двадцати метрах от нас стоял "ИЛ-62" - серебряный красавец
с иллюминаторами по всему фюзеляжу от кабины пилота до конца салона. Хвост
самолета (стабилизатор) был почти неестественно задран вверх, а две мощные
ноги (шасси, каждая из которых была с четырьмя спаренными баллонами)
помещались точно по центру корпуса, а еще одна небольшая нога была на носу.
У нас, таким образом, имелись три точки опоры, обеспечивающие при взлете и
посадке запас устойчивости машины. Я не зря все это подробно вам рассказываю
именно сейчас, потому что потом, когда приближусь к событию, объяснять будет
некогда: темп повествования ускорится до сумасшедшей степени. Закончу
описание еще одной немаловажной подробностью, но не внешней, а как бы
внутренней, незаметной глазу и пока не оцененной умом: "ИЛ-62" только начал
выходить на международные линии, был гордостью отечественного
самолетостроения, и наше высшее руководство надеялось этими машинами
торговать со странами мира. По этой причине первые рейсы вполне официально
назывались "коммерческими", я бы даже сказал, "показательными": купцы
показывали товар во всей красе. Я настоятельно прошу вас, читатель, это
обстоятельство не забывать: именно оно сыграло с нами, возможно, роковую
роль.
Зато великим счастьем явилось то, что мое место в самолете оказалось
ровно над шасси, причем именно с правой стороны, как бы компенсируя то, что
было потеряно нами из-за коммерческого интереса высшего руководства. Ну а
теперь прошу вас немного потерпеть, потерплю и я, умеряя себя в
"живописании", мне уже самому не по себе: застучал пульс в висках, а дыхание
становится затрудненным. Странно: как много лет прошло с тех пор, и все
закончилось, как вы и я теперь знаем, благополучно, но даже мысленное
возвращение к тому событию способно вызвать волнение у рассказчика (стало
быть, у меня), заново переживающего минувшее. Наверное, так и должно быть,
когда касаешься (даже мысленно) грани, проходящей между жизнью и смертью
(хоть своей, хоть чужой). Хотя я вовсе не хочу нагнетать страсти, но они
нагнетаются как-то сами собой. Целен человек, но при этом и разобран на
части...
Подошел "Икарус", в котором оказались наши соотечественники-туристы,
человек пятьдесят, им следовало возвращаться одним с нами рейсом. Возникла
забавная ситуация, о которой расскажу специально для того, чтобы снять с
себя (возможно, и с вас) лишнее напряжение. Свидетелями конфуза невольно
стали мы, но с таким же успехом свидетелями могли быть соотечественники,
если бы нам предложили первыми подняться на борт самолета. Я уже говорил о
противном дожде, так вот "Икарус" вплотную подошел к лайнеру, оставалось
туристам сделать под дождиком несколько метров по асфальту до трапа и семь
метров по трапу. Но - сервис: каждому пассажиру служители аэропорта, одетые
в синюю униформу и прозрачные накидки, вручали заранее приготовленные "к
употреблению" зонтики. Мог ли наш турист не взять себе на память в качестве
сувенира зонтик? Правильнее сказать даже так: обязан был это сделать! Однако