"Михаил Ахманов. Скифы пируют на закате (Двеллеры #1) [NF]" - читать интересную книгу автора

его бы не страшил. С другой стороны, душа правоверного католика стоит куда
дороже, чем какого-нибудь еретика либо иноверца! Судя по щедрым обещаниям
Сорди, дела обстояли именно так.
И деваться тут было некуда. Черная Рота с охотой вербовала людей в
Палермо, суля американский паспорт, работу по специальности, пропасть
денег и все блага земные, однако лишь при одном условии, весьма неприятном
для приверженцев истинной церкви. Многие отказывались, но только не
Джемини Косса! Нет, только не он! Лос-Анджелес стоит мессы! Или тот
французишка говорил о Париже? Ну, дьявол с ним!
Схватив бутылку, Джемини сделал несколько торопливых глотков и встал. Пора
было собираться; Сорди предупреждал, что скрепить договор кровью нужно в
тот момент, когда месяц окажется в зените. Такие уж обычаи в Черной Роте,
и не ему, Джемини Косса, их нарушать!
Он натянул потрепанный белый пиджак, сунул в карман кастет и начал
спускаться по лестнице.


* * *


Сжимая фонарь в левой руке, патрульный Боб Дикси потянулся правой к
кобуре, расстегнул ее и вытащил пистолет. Негромко щелкнул предохранитель,
рукоятка привычно легла в ладонь, палец скользнул к курку, ощутив его
напряженную упругость. Впрочем, Боб надеялся, что ему не придется пустить
оружие в ход. Не многие в Грейт Фоллзе, заглянув в зрачок его "кольта",
решились бы сопротивляться - и уж, во всяком случае, не та троица, которую
он сейчас выслеживал.
Неслышно ступая, Дикси обогнул полуразрушенный корпус старой лесопилки.
Было уже темно, и он мог разглядеть лишь маячившие впереди смутные
силуэты: двое в долгополых плащах вели под руки третьего - рослого мужчину
в берете и распахнутой куртке. Странно, но человек, над которым - по
соображениям Дикси - творилось насилие, даже не пытался сопротивляться;
тяжело обвисая в руках спутников и едва волоча ноги, он тем не менее шел
сам. Правда, и приятели его казались немногим бодрее: хоть их и не качало,
но двигались они как-то скованно, словно брели по колено в воде.
"Насосались, сучьи дети, - мелькнуло у патрульного в голове, - залили до
бровей или нанюхались какой-то дряни... А может, "голубые"? Ищут щель
потемней, чтоб развлечься?"
Он скривил рот и едва слышно хмыкнул. В Грейт Фоллзе, городке не из самых
больших, но и не из самых маленьких, к "голубым" относились с
презрительной брезгливостью. Не смертный грех, разумеется, но все же...
Здесь, на севере Монтаны, вблизи канадской границы, обитал консервативный
народец, склонный держаться прежних путей и старых обычаев, - независимо
от того, в чьей копилке, демократической или республиканской, собирались
их голоса. Как и повсюду, люди тут разъезжали в шестиколесных слидерах, не
отказывались сменить старый телевизор на трехмерный "эл-пи", но души их
принадлежали двадцатому веку. Быть может, и не двадцатому, а
девятнадцатому или более ранней эпохе - эдак времен войны за независимость.
Такая приверженность традициям ценилась весьма высоко, а потому в верхних
эшелонах власти всегда маячила какая-нибудь долговязая фигура из уроженцев