"Михаил Ахманов. Путь на Юг" - читать интересную книгу автора

интереса или равнодушия, всего того, что должен изобразить разведчик
в чужой стране. Он много лет обучался этому искусству, и сейчас нужное
выражение явилось будто бы само собой. Он был деловит, спокоен, собран.
Храня на лице эту маску, Одинцов поднялся наверх, в безлюдный
коридор научного отдела и неторопливо зашагал к переходу. Была у него
служебная квартирка в жилом корпусе, где, кроме него, обитали испытатели
и человек пятнадцать из персонала, холостяки помоложе. Семейные жили
в Новосибирске и в Академгородке; автобусы, развозившие эту публику по
вечерам, между семью и восемью, уже ушли, и теперь в большом трехэтажном
здании царили полумрак и тишина. Только внизу, в вестибюле, слышались
шаги и голоса охранников.
Миновав лестницу, Одинцов распахнул стеклянную дверо в галерею
перехода, и в этот момент его окликнули.
- Георгий! Один! Зайдешь на чашку чая?
Он резко обернулся. На площадке стоял Шахов и манил его рукой.
Вид у генерала был самый неофициальный - китель расстегнут, на губах
добродушная улыбка, седоватая прядь свисает на лоб. Вид как раз такой,
подумалось Одинцову, с каким объявляют старому товарищу об увольнении.
Усмехнувшись в ответ, он спросил:
- А чем еще угостишь, Борисыч?
- Лимоном с сахаром. Чаек у меня крепкий, пятизвездочный.
Они прошли через пустую приемную в кабинет, и Шахов вытащил из
нижнего ящика стола бутылку. Армянский коньяк, неподдельный, советской
эпохи... Напиток пах терпко и сладко, как воспоминание об ушедших годах,
когда на Кавказе царило спокойствие, и виза в Ригу или Киев была не нужна.
Шахов щедрой рукой разлил коньяк по стаканам, подвинул приятелю
блюдце с крупно нарезанным лимоном.
- За прежние времена, Георгий?
- Не слишком они были хорошими, - сказал Одинцов. - Лучше давай
за нашу молодость.
- Разве ты старик? Я-то уже шестой десяток разменял... А сорок
семь - не возраст! Ты, Один, и сейчас молодой!
- Молодой, но сильно битый, - проворчал Одинцов и опрокинул
в рот коньяк. Шахов сделал то же самое, сощурился от удовольствия,
потом придвинулся ближе.
- Вот что я тебе скажу, Георгий... Мы тут посовещались и вроде
пришли к единому мнению. Гурзо тебе раньше не намекала? Нет? Ну, так
слушай...
Дальнейший разговор, как и три или четыре дня, последовавших
за ним, выпали из памяти Одинцова. Не навсегда - скоро амнезия пройдет,
и вспомнятся ему слова и события, хоть не во всех подробностях, но в
основном; вспомнится, на что он решился и о чем думал, принимая странную
свою судьбу, но это случится уже в другой жизни и, быть может, совсем с
другим человеком. Или все-таки с Георгием Одинцовым, с Одином, но
заброшенным по ту сторону неба...

-----------------------------------------------------------------------

*) Any port in a storm - в шторм любая гавань хороша (английская
пословица).