"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

супруга, разыскав сундук с шитыми бисером туалетами, веерами и кружевами,
сдала все оптом в антикварную лавчонку, и денег как раз хватило на мраморный
могильный обелиск. Наследник, побуждаемый Джангиром, припомнил, что у отца,
служившего в Ираке торговым атташе, имелся арабский кинжал, а может, что-то
подлиннее, и это "что-то" хранилось у мачехи - но, по всей вероятности, было
продано, как предмет дорогой, но не нужный в хозяйстве. Во всяком случае,
его супруга не нашла ни сабли, ни ятагана, ни кинжала.
Глухов просмотрел остальные бумаги, потом, вернув их обратно на край
стола, сделал пометку: затребовать материалы о процессе, касавшемся Бурдона.
Вдруг что-то всплывет... какие-то мелочи, детали... хотя бы описание
картины, а лучше - снимок или слайд... Впрочем, можно его получить у
владельца, подумал Ян Глебович; пейзаж дорогой, наверняка не раз
переснимали.
Вытащив чистый лист из тумбочки, он принялся задумчиво водить
карандашом, посматривая то на фотографию жены, то на дверь, за которой
раздавался дружный топот. Конец рабочего дня, люди вольнонаемные устремились
к лифтам и лестницам, а служивые сидят, и сидеть еще будут долго... И
Караганов, и Верницкий, и Голосюк, и Вадик-практикант... И Линда...
Он покосился на рисунок - получался женский профиль, чем-то похожий на
Веру и на Линду, с массой вьющихся локонов, буйных, словно штормое море.
Несколькими точными движениями Глухов изобразил поверх прически шляпку в
форме парусного корабля и начал трудиться над виньеткой из виноградных
листьев и цветов шиповника.
Это помогало думать. А думал он о том, что во всех пяти ситуациях, если
приплюсовать генеральшу Макштас, прослеживаются сходные моменты: и возраст
усопших, и диагноз, и их одиночество, и внезапное переселение в лучший мир -
ночью, в собственном жилище или в постели; а что еще важней, если задуматься
о сходстве - их благосостояние, явное и в то же время неопределенное,
смутное, будто вид на старинный дворец, затянутый флером тумана. Можно
предположить, что дворец велик и отделан с подобающей роскошью, но сколько в
нем этажей?.. и сколько башен?... Есть ли крыльцо, конюшня, трубы, сад,
фонтаны, цветники? Дубовые двери с резьбой, колонны, витражные окна и
изваяния в саду?
Туман скрывает все детали, туман провоцирует похитителя... Колонны он
не украдет, равно как трубы и окна; слишком громоздко, тяжело, да и заметно.
В самом деле, какой дворец без окон, без колонн и труб?.. Вот если статуи в
саду... пусть небольшие, но драгоценные... скажем, работы мессира Челлини...
или хотя бы Эрнста Неизвестного... Предметы, которых никто не видел, а если
и видел, то бог его знает, куда они делись - то ли почивший хозяин их
продал, проел и пропил, то ли нечистая сила стянула, то ли наследник морочит
голову...
Все это условно пропавшее, о чем вроде бы помнили, да не нашли,
ассоциировалось у Глухова со статуэтками из дворцового сада, в который - он
был почти уверен - пробрался незаурядный ловкач, умевший взять по-тихому,
по-крупному. Где деньги, где картину... И этот таинственный гость - если
только он не являлся глуховской фантазией - был удивительно растропен: он не
опаздывал, он приходил за смертью, шагая по ее следам, и точно знал, чем
стоит поживиться. Что можно брать, а что - нельзя... И сколько брать... Знал
в подробностях, в деталях: у Симановича унес все деньги, а у
вдовы-генеральши - столько, чтобы не вызвать подозрений.