"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

порядке, что-то поближе, что-то подальше, на край стола. Ближних дел
оказалось четыре: юрист, писатель, художник-реставратор и актриса - хоть из
кукольного театра, зато прослужившая в нем без малого сорок лет. Юрист -
точней, адвокатша по фамилии Деева - была из репрессированных, семьи не
завела и, по отзывам коллег, отличалась деловитостью и на редкость угрюмым
нравом; к себе не приглашала, но ходили слухи, что все заработанное тратится
ею на предметы старины. Однако не всякие и любые, а чем-то памятные ей -
быть может, с эпохи безоблачного детства или счастливой довоенной юности.
Наследников у нее не нашлось, квартира со всем добром отошла государству, и
сколько чего в ней было, знал лишь всеведущий Господь. К справке,
составленной Суладзе, прилагались описи и акты приемки из Русского музея,
разумеется, в копиях; ознакомившись с ними, Глухов присвистнул и поскреб за
ухом. Выгодная профессия - адвокат! Даже в советские времена!
Писатель Симанович был ему знаком - хранились дома две-три книжки,
памятник соцреализма и нерушимого братства народов. Из прочих богатств была
у писателя библиотека, которую дочь, заокеанская подданная, вывезла в Новый
Свет - на память и в назидание писательским внукам. Дочь прилетела быстро,
на третий день, похоронила отца и встретилась со следователем Новодворской -
та готовила заключение по факту внезапной смерти. Джангир созвонился с
Новодворской и приписал на соответствующем листе, что, по смутным ее
воспоминаниям, вроде бы заходила речь о каких-то деньгах, присланных дочерью
Симановича, сумме весьма значительной и не обнаруженной в квартире
покойного. Новодворская пыталась прояснить ситуацию, но тут заокеанская леди
опомнилась, сообразила, что деньги переданы нелегально, и сразу встанет
вопрос, кто и как протащил их через таможню. В общем, дело замяли ввиду
отсутствия претензий, что было в данном случае вполне разумным шагом.
Писатели - люди неглупые, и Симанович, вероятно, свою наследницу умом не
обделил.
А вот с другим покойником, с Надеждиным, случился неприятный казус -
правда, расхлебывать его пришлось новосибирским родичам, сестре с
племянником, на коих было оформлено наследство. За пару месяцев до смерти
Надеждин взял на реставрацию пейзаж французского художника,
предположительно - Бурдона; семнадцатый век, вид на Альпы вблизи деревушки
Тревизио, владелец - картинная галерея Приходько. Бурдон был живописцем не
из последних, его картины тянули тысяч на пятьдесят, а в случае
неустановленного авторства - на восемь-десять, причем не в долларах, а в
фунтах. Заказ оформили как полагается, официально, Надеждин получил аванс и
выполнил работу с блеском, но сдать владельцу не успел, а после его кончины
полотно исчезло. Ни в мастерской, ни в квартире художника его не обнаружили,
Приходько подал в суд, наследство взяли под арест, и дело затянулось,
поскольку авторство Бурдона - а значит, сумма компенсации - были моментом
неясным и спорным. За этот срок картина не всплыла нигде - ни у богатых
коллекционеров, ни при попытке вывоза за рубеж; выходит, если ее похитили,
то исключительно с эстетической целью, для любования и наслаждения. Такой
расклад был Глухову понятен - он сам не отказался бы повесить у себя
Бурдона.
Что же касается актрисы, женщины старой, одинокой, но общительной,
похоронившей трех мужей, то ее квартира и добро перешли пасынку, сыну
второго мужа, немолодому преподавателю из Выборга. Он был так счастлив
переселиться в Питер, что на имущество мачехи внимания не обратил; его