"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

- И еще умоетесь, пидорасы, - прошипел Баглай, отбросив назад, в
темноту, свой саквояж.
Холодная ярость овладела им; все раздражавшее в этот день - и разговоры
о войне, и стариковские дряблые спины, и Вика в сером "жигуленке", и даже
угрозы Лоера - все это вдруг обрело реальную форму, конкретный облик, стало
вещественным, зримым и досягаемым. И восхитительно уязвимым! Он не испытывал
страха перед насилием, он был физически крепок, жесток и хорошо обучен;
чему-то научился в армии, чему-то - у приятелей, штангистов и борцов,
массируя им бицепсы и шеи. Учили его как ломать и бить, а вот куда он знал
не хуже самых опытных инструкторов. Об этом помнилось не разумом, руками -
вернее, пальцами, что перещупали тысячи тел, мышца за мышцей, связка за
связкой и позвонок за позвонком.
Учили Баглая щедро, от души, и лишь единственный раз учить бесповоротно
отказались - в год, когда практиковался он в ашраме, осваивал премудрости
чжуд-ши, аньмо, туйна и мофу[15]. Были там и другие послушники - те
обучались у Тагарова единоборствам и боевым искусствам, в коих монах являлся
великим мастером, из тех непревзойденных мастеров, которым не нужны ни
пояса, ни титулы, ни слава; такого зовут наставником, и это высшее из
званий. Наставнику дано уменье прозревать, видеть незримое, оценивать и
взвешивать; он сам выбирает учеников и сам решает, кого принять, кого
отвергнуть. Баглая отвергли - аура его не понравилась. Видно Тагаров,
тибетский монах, был человеком разборчивым.
Баглай стремительно шагнул вперед и в сторону, перенес тяжесть тела на
левую ногу и ударил правой. Бил он в колено Саньку и в полную силу, по
правилу уличных драк: первому ноги сломай, второму челюсть сверни, а если
найдется третий, расшиби башку.
Но третьего не нашлось. Тяжелый башмак врезался в твердое, и на
мгновенье Баглай ощутил, как прогибается, пружинит кость; затем Санек
пронзительно вскрикнул, отлетел, ударившись о стену и сполз вниз.
- Чмо!.. Ах ты, мудак недоношенный! Ногу сломал, ногу!.. Жека! Врежь
ему, Жека! Перышком! Я щас... ща-ас, доползу... выверну матку...
Ползи, ползи, - подумал Баглай, резко разворачиваясь к Жеке. Ползи,
гаденыш... Что-то сверкнуло у самого его лица, он дернул головой и тут же
выбросил вверх локоть, целясь в незащищенный жекин подбородок.
Попал! Лязгнули зубы, его противник выдавил ругательство и попытался
отступить, но Баглай уже выворачивал ему руку с ножом, крутил запястье,
чувствуя, что он - сильней, что превосходит сопляка жестокостью и опытом.
Нож глухо стукнулся об асфальт, но Баглай, гляда в злое побелевшее
лицо, хватку не разжал, а надавил еще сильнее. То была не первая драка в его
жизни, и он отлично помнил, что полагается делать, куда ударить - вот так,
если противник рядом, бок о бок, сопит и чертыхается под ухом. Дернуть,
толкнуть назад, еще раз дернуть и толкнуть - чтоб потерял устойчивость,
чтобы расставил ноги; потом - коленом в пах... Сильно, неожиданно!
Взвизгнув, Жека упал и скорчился в позе эмбриона; пальцы его скребли по
мерзлой земле, из прокушенной губы сочилась кровь. Теперь Баглай его
разглядел: сытый парень, холеный, лет, наверное, двадцати. И куртка дорогая,
из натуральной кожи, с блестящими заклепками.
Он сплюнул Жеке в лицо.
- Было сказано - кровью умоетесь! Ну, так умывайся!
Удар подбросил скорчившееся тело. Баглай бил ногами - не по плечам, не