"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

- Индийский, из Аджмера, - сказал Черешин. - Когда умру, будет твой. На
память обо мне и в благодарность.
Баглай вежливо улыбнулся.
Когда умрешь, все будет моим, мелькнула мысль.
Все! Все, что захочу!

Глава 8

Джангир Суладзе оказался неплохим помощником - точным, исполнительным,
работящим, а главное, без всяких капризов и закидонов. За пару дней он
провернул немалую работу: во-первых, выяснил, что у Орловых есть машина,
старенький "москвич", а значит, есть и карточка водителя в ГАИ, и
фотография - как полагается, в овале с растушевкой; фотографию он изъял и,
во-вторых, предъявил Марье Антоновне, а в-третьих, обследовал поликлинику, в
которой лечилась усопшая генеральша - на предмет розысков "не того доктора".
Марья Антоновна по фотографии Орлова не опознала, сказав, что личико на
глуховском рисунке вышло куда похожей, а фотка энта - с другого вьюноши,
пусть сурьезного и хмурого, но бровью погуще, полобастей и носиком поострей.
В поликлинике, куда Суладзе заявился вторично с двумя портретами, признать
их тоже отказались, а главврач, ехидная дама в бальзаковском возрасте,
заметила, что "не тех докторов" давно не держит; "не те доктора" любят
кушать сациви и запивать вином, а потому расползлись в частные лавочки, где
главная забота - выцедить из пациентов деньгу. А у нее - только "те
доктора", сплошь подвижники и бессеребренники, которые хоть голодают, но
исправно лечат. Что же касается Нины Артемьевны Макштас, то ее лечила
участковая терапевтичка с тридцатилетним стажем, никак не похожая на
вьюношу - тем более, широкоплечего и рослого. Правда, волосы у нее тоже
оказались светлыми, но лишь по причине седины.
Глухов капитана похвалил, но в меру, затем опять послал за
информацией - был у него интерес к судьбе подаренных Орловым баксов. Куда
пошли, на что? Может, на гараж, раз есть у Антона машина? Или на этот самый
"москвич"? Или на обстановку, на шубу для Елены, на визит в Анталью? Смысл
поиска заключался в том, чтобы проверить траты Орловых - не было ли куплено
чего-то крупного, ценой побольше тысячи долларов.
Суладзе откозырял и отбыл, а Ян Глебович, выкроив время, принялся
разбираться с компьютерными распечатками. Их накопился целый ворох, от
усердной девушки из ВЦ, и оставалось лишь поражаться, сколько вокруг
стариков и старух, что умирают в своих квартирах, в полном и беспросветном
одиночестве, никому не интересные при жизни, зато представлявшие неоспоримую
ценность в тот знаменательный миг, когда душа покидает тело. Души улетали к
небесам, тела, после необходимых процедур, свозили в крематорий, а у
квартиры появлялись новые хозяева, райжилотдел, или кто-то из дальних
родичей, или из фирмачей-риэлтеров. Тем завершался жизненный цикл, и Ян
Глебович, перебиравший листки с сухими диагнозами - рак, инфаркт, инсульт,
почечная недостаточность - невольно думал о справедливости древних, избитых,
но вечных истин. Например, такой: в муках рождается человек, и в муках он
покидает в старости эту юдоль печали и слез.
Для юной лаборантки вычислительного центра, любительницы шоколадок,
старыми были все, кому за пятьдесят, так что Глухов не раз чертыхнулся,
блуждая в бумажном хаосе. Кипа получилась увесистой и внушительной;