"Михаил Ахманов. Массажист" - читать интересную книгу автора

его искусство совершенствовалось, мастерство росло, а вместе с ним росла
уверенность в себе; клиентов он изучал годами и знал об их телах, недугах и
жилищах немногим меньше них самих. Выведывал и о другом - об их семейных
обстоятельствах, о родичах либо отсутствии таковых, и, разумеется, о
наследниках. Странно, что у любого человека, богатого, но одинокого и не
имевшего ни братьев, ни сестер, ни сыновей, ни дочерей, всегда находился
наследник. Странный факт, но не опасный. Если наследники далеко, а
благодетель их мертв, кто разберется, что у него имелось и что - осталось?..
Наследник Черешина был хоть и близок, но нерадив. На этот счет Баглай
не беспокоился и полагал, что успеет без торопливости и риска распорядиться
черешинскими сокровищами.
Лифт остановился. Он вышел, прижимая к груди сундучок, полез в карман
за брелком с ключами и вдруг почувствовал, что кто-то смотрит ему в спину.
Упорно, пристально... Тем же ненавидящим взглядом, каким смотрела Деева,
старая ведьма, подыхая на полу в своей прихожей... Взглядом, от которого
колет в сердце, и в затылок вонзаются молнии...
Баглай стремительно обернулся, но на площадке и лестнице не было
никого.

Глава 7

Март выдался ветреный, хмурый, морозный. Днем солнце скрывалось за
пеленою туч, но все-таки грело, хоть не с весенним усердием; его скуповатый
жар заставлял оседать серые сугробы на тротуарах, и кое-где под растаявшим
снегом уже виднелась темная трещиноватая шкура асфальта. Но по ночам все
возвращалось на свои круги: ветер вытряхивал снежную перину туч, носился над
застывшей Невой, свистел по-разбойничьи на широких проспектах окраин,
жалобно выл в переулках, сыпал снег на деревья, на землю и крыши. Ночью не
верилось, что наступила весна - а лето, пусть короткое, нежаркое - казалось
просто смутным сном, какие бывают после просмотра голливудских кинолент с
красотками и красавцами, что нежатся на пляжах Акапулько.
Тем не менее, зима иссякала и отступала день от дня, знаменуя тем самым
конец сезона Охоты. В теплый светлый период Баглай не охотился; он, как
полярная сова, предпочитал холод и тьму, ибо их спутником было безлюдье, и,
следовательно, безопасность. В самом деле, кто проследит человека зимней
ночью, когда все сидят по домам, спят или мечтают о солнечном Акапулько,
поглядывая в телевизор? Кто заметит, как и с чем он бродит по улицам - с
сумкой ли, с чемоданом, с пакетом или свертком? Никто, разве лишь ветер... А
ветер не выдаст и никому не донесет; нет ему дела до подозрительных
незнакомцев, гуляющих с сумками и чемоданами в ночной разбойный час. Но если
дождаться трамвая или автобуса - из первых, самых ранних - то подозрений нет
как нет. Нет подозрений, а есть добропорядочный обыватель, который едет с
сумкой на вокзал - или, быть может, с вокзала, вернувшись из командировки,
весь в мечтах о теплой ванне и сытном домашнем завтраке.
Все эти соображения были вполне очевидны, и Баглай даже не задумывался
о них, не называл мудреными словами, тактикой или стратегией, а просто
действовал, руководствуясь инстинктом. Ночи стали светлей и теплей - значит,
пора заканчивать Охоту, брать временный тайм-аут и ждать, когда над городом
снова сгустится зимний мрак, союзник и помощник. Метаморфоза, свершавшаяся с
ним весной, была подобна линьке; он, словно северный волк, сбрасывал плотную