"Азиза Ахмедова. Апшеронская баллада " - читать интересную книгу автора

сталкивались и вновь разъединялись... Я пригляделась и ахнула. Пальцы
Зумруд-нэнэ вязали... Вязали даже во сне. Когда через многие годы мне
сообщили, что Зумруд-нэнэ умерла, я, прибежав и еще не очень веря в
случившееся, смотрела не на ее лицо, а на руки... Ее руки... Господи,
сколько заплат поставили они на наши старые, сношенные платья и штаны,
сколько плачущих и голодных умели утешить, сколько теплых носков и
рукавичек, связанных этими руками, согрели бойцов в окопах! Когда я увидела
эти руки застывшими, неподвижными, только тогда поверилось, осозналось, что
Зумруд-нэнэ уже больше нет. Но это было уже потом, через многие годы когда
кончилась война. А тогда, в дни войны, когда мы были сопливыми мальчишками и
девчонками, она была единственным взрослым человеком в нашем дворе. Поставив
скамейку утром в центре двора, Зумруд-нэнэ вязала не спуская с нас глаз. Мы
тогда не задумывались - куда ей столько джорабок. Детей у нее не было,
родственников тоже, и на базар продавать их она не носила.
- Она вяжет их не для себя... Для солдат вяжет. Посылает на фронт,
однажды сказал самый старший из нас, Расим.
И в самом деле, Зумруд-нэнэ складывала готовую продукцию в ящики, а
когда ящик наполнялся, относила его на почту. Я не знала более бескорыстного
человека, чем Зумруд-нэнэ. А бескорыстие всегда заразительно. Не случайно и
мне захотелось сделать хоть что-нибудь для фронтовиков.
- Зумруд-нэнэ, можно я пошлю солдатам письмо?
На секунду пальцы старухи застыли, словно задумались, потом опять
быстро-быстро задвигались.
- Конечно, можно. Напиши, это их очень порадует. Как твой папа говорит:
человек всегда нуждается в добром слове. А солдат тем более...
"Дорогие наши отцы, - аккуратно, стараясь не поставить кляксы, выводила
я, - носите эти перчатки, носки, шарфы, которые связала вам Зумруд-нэнэ,
самая добрая душа на свете. Мы все вас очень любим и каждый день думаем о
вас. И еще мы думаем: когда же кончится война? Задушите, схватите ее за
горло, придавите ее большим, самым тяжелым камнем... Сделайте так, чтобы она
больше никогда не могла подняться. Убейте войну. И приезжайте скорее. Мы все
очень соскучились по вас. Только не приезжайте без моего папы. Я так жду
его, потому что надо поехать на дачу. Боюсь, как бы не засохла яблоня,
которую он посадил. Севиндж".
В ту ночь приснился мне Млечный Путь. Ярко горят звезды... Отец и
дедушка идут по небу. А рядом громадные, как черные тучи, верблюды, и на шее
у них висят колокольчики. Идут, покачивая горбами, верблюды, но странно,
колокольчики не звенят. И отец, и дедушка тоже безмолвны. Рядом, плечом к
плечу идут они, а как будто не видят, не замечают друг друга. И отец, и
дедушка обмотали головы черной чалмой. Так шли, шли они, и голубой свет
Млечного Пути освещал их, но вдруг свернули в сторону и стали постепенно
исчезать, поглощенные мглой.
- Не идите туда, остановитесь! Возвращайтесь обратно! - кричу я изо
всех сил и знаю, что не удержать, не дотянуться...
- Что случилось? - голос мамы возвращает меня из страшного сна. - Что с
тобой? Проснись, маленькая, успокойся.
Я еще с минуту недоуменно таращу глаза. Еще вижу тающие тени дорогих
мне людей, исчезающий вдали безмолвный караван... Шершавые, пахнувшие
карболкой руки мамы гладят мое залитое слезами лицо, волосы. Я сбивчиво
рассказываю свой странный сон.