"Азиза Ахмедова. Апшеронская баллада " - читать интересную книгу автора

Уже были названы "ала шаны", "тебризи", "дербен-ди", "ага-даи",
"багдады", "мускат", "кишмиш", "кяля-кишмиш", "пишрас", "сары-гиля",
"гара-моудж", "каван-гир".
Я добавляла:
- "Сиркей"!
- Вот умница! "Хатыны".
Я опять замолкала и, сколько ни напрягала память, ничего больше не
могла припомнить.
- "Дамские пальчики"! - говорил дедушка.
- "Козье вымя", - смеялась я в ответ. - Дедушка, а почему им дали такие
названия? Разве виноград нельзя было как-нибудь по-другому назвать?
- У женщин руки нежные, поэтому гроздья с длинными ягодами называют
"дамскими пальчиками". А вон посмотри на тот виноградник, - он повел трубкой
вправо, - погляди на ягоды - они похожи на козье вымя. И "пальчики", и
"козье вымя" созревают очень поздно. Дачники уже уезжают в город.
- Дедушка, а когда все переезжают в город?
- Осенью.
- А почему осенью?
Моим вопросам не было конца. Но дед по природе своей был очень
терпеливым человеком. Я смело задавала ему свои бесконечные "почему".
- Потому, что осенью одни люди идут на работу, другие спешат в школу.
Остаются здесь те, кому не надо идти на работу. Старики. Осень - золотая
пора. Самая лучшая пора на даче. Прохладно. Выпавшая за ночь роса помогает
виноградникам: гроздья наполняются соком и делаются прозрачными, как
стеклышки. Сок в них такой чистый, что видны косточки.
Я бегала на горку, посмотреть "дамские пальчики" и "козье вымя", и мне
не верилось, что эти маленькие зеленые бусинки через несколько месяцев
превратятся в продолговатые медово-сладкие ягоды. Когда гроздья поспевали,
дедушка укутывал их опавшими листьями или соломой, прятал от птиц и
прожорливых насекомых. Прикрытые листьями кисти сохранялись до самой зимы.
Дедушка знал, как сохранить до зимы айву и гранат. Айва, созревая,
постепенно оставалась на голых ветвях. Листья, пожелтев, опадали, и желтые
плоды айвы напоминали мне надувные шары, которые часто привозил из города
отец. Я привязывала их на ветку, где зрела айва, и весь день любовалась ими.
Но утром вдруг обнаруживала, что айва стала больше, а мой шар, наоборот,
уменьшился, сморщился и напоминал высохшую грушу. Я сердилась и срывала с
ветки шар. Пусть останется одна айва. Она такая красивая. Первые дожди
смывали с айвы сероватый бархатный налет, и она еще ярче золотилась на
солнце. Гранат же, наоборот, после дождя лопался, обнажая рубиновые
зернышки, дедушка срывал их, а те, что оставались целыми, были как язычки
пламени на фоне пожелтевшей листвы и голубого неба.
Ах, какие это были веселые дни, когда на дачу приезжали отец и мои
дяди! На стол ставили много тарелок, разных вкусных солений, бабушка
вытаскивала большие кастрюли. Больше всех радовалась я - места себе не могла
найти от радостного волнения. То льнула к матери, то к отцу, то к дедушке...
По вечерам мы расстилали палас прямо на песке, и все устраивались на
нем. Сидеть было удобно, как будто под тобой сто матрасов. Неторопливая
беседа текла до самой полуночи. Когда они приезжали, мы даже в сумерки
ходили на пляж. "Утром море - серебро, вечером - золото", - так говорил
отец.