"Азиза Ахмедова. Гаранфил" - читать интересную книгу автора

- Да, да, Калантар Аббасович. Правильно говорят: мертвые думают, что
живые халву едят.
Биландарлы, видимо закончив с дипломатическим вступлением, подмигнул
Магерраму нагловатым, чуть косящим глазом.
- Брось, Магеррам-бек. Для кого война была бедствием, для тебя большими
деньгами. Это ты можешь кому-нибудь пудрить мозги, а я знаю. Не зря про тебя
говорят: в тихом болоте черти водятся. А ты чересчур тихий.
"Интересно, кто ему нашептал? Будь проклят тот, кто считает деньги в
чужом кармане. Чей поганый язык поработал? Попробуй сейчас разубеди его..."
Магеррам вздохнул, развел руками.
- Да не верьте вы болтовне, Калантар Аббасович! Злые языки чего только
не наговорят. Если хотите знать... Клянусь, привык здесь. Сколько лет уже. Я
к людям хорошо, они ко мне по-доброму... Вот уже больше десяти лет. Можно
сказать, здесь человеком стал. А сейчас новую работу ищу. Верите, недавно,
чтоб жену с детьми - они у меня слабые - в Кисловодск отправить, кое-что в
ломбард пришлось отнести.
"Оправдывается... Из кожи вон лезет. Ловко я его на мушку взял. Еще
немного, и будет готов", - подумал Биландарлы, а вслух заметил,
покровительственно похлопав Магеррама по плечу:
- Ну, хорошо, хорошо. Когда съешь все свои запасы, приходи ко мне.
Что-нибудь придумаем. И выбрось из головы про другую работу. Как говорится:
не плюй в колодец - пригодится воды напиться.
Долго думал Магеррам над странными словами заместителя директора.
Хочешь - так толкуй, а хочешь - эдак. Еще эти шуточки, подмигивания.
Он стал подстерегать Биландарлы в цехах, во дворе, но тот не
показывался. В тех редких случаях, когда Магерраму нужна была подпись
заместителя директора, Биландарлы встречал его в своем кабинете с суховатой
официальностью, как и всех остальных.
Шли дни, а тот первый разговор не давал покоя Ма-герраму. Куда
Биландарлы поманил его? Ясно же сказал: пройдет время, приходи. Не
настаивает, не торопит. С другой стороны - вдруг провокация. Своими глазами
видел людей из ОБХСС - по заводу ходят, во все дырки заглядывают.
Эти сомнения, колебания петлей стягивались вокруг Магеррама, то
парализуя его волю, то возрождая надежды. Его стала мучить бессонница, он
лежал и думал с тревогой о том, что опять поднялся сахар, что надо кончать с
колебаниями, завтра же! Если он не встретит Биландарлы во дворе - сам
поднимется в кабинет и скажет... Что он ему скажет? В одном он уверен
какое-то дело на уме Биландарлы. Кто знает, может, выгодное дело и он,
Магеррам, зря тянет. Во всяком случае никакого подвоха здесь нет, если б
был - кого-нибудь из их компании взяли бы давно. Не один же он дела делал,
да и не мог один. Все на месте - рабочие, шоферы...
На другой день чуть свет он уже был на заводе. Во дворе и в помещениях
еще горели лампочки. Рабочие начали таскать хлеб в машину, а Магеррам
бросился к двери, что вела на второй этаж. На лестнице была такая тьма, что,
даже зная здесь каждую ступеньку, он дважды споткнулся. "Не к добру,
подумалось. - Плохая поимета, и что споткнулся, и темнота эта..." Уже в
коридоре он решил было повернуть назад, но секретарша Биландарлы толчком
распахнула дверь приемной, и он, Магеррам, оказался в слепящей полосе света.
Дверь в кабинет тоже нараспашку, и Биландарлы - он говорил сразу по двум
телефонам - приветственно кивнул ему, взглядом приглашая войти. Он даже