"Исмаил Ахмедов. Служба в сталинском ГРУ И побег из него " - читать интересную книгу автора

на моей решительности их учить. Я был принят ими в качестве их учителя, по
меньшей мере, для большинства.
Некоторое время спустя после начала занятий, довольно интеллигентного
вида человек присоединился к моему классу. Ему было около двадцати пяти, мой
самый молодой студент, чисто выбритый, в белом тюрбане и белом халате. Его
звали Хамза. В один из дней он подошел к моему столу. Я подумал, он хочет о
чем-то спросить. Тут он без слов дал мне маленький пучок соломы и кусок
угля. "Что это, Хамза?", спросил я его. "Юлдаш мугаллим (товарищ учитель)",
объяснил он, "мой дом находится недалеко отсюда в кишлаке и у меня есть там
молодая жена. Наши женщины не умеют читать и писать. Солома и уголь являются
вестью, письмом. Они означают, что оставил свою жену одну и она сильно
скучает по мне, становится желтой как этот пучок соломы, в то время как ее
настроение становится черным как этот кусок угля. Пожалуйста, юлдаш
руководитель класса, предоставь мне несколько дней отпуска для посещения
моей жены". Озадаченный его цветистым представлением своего дела и с
симпатией к его любви к своей жене, я постарался сделать мое лучшее для
Хамзы. Это было нетрудно. Директор института был не коммунистом и знал, кто
я такой. Он быстро согласился с моим предложением об отбытии Хамзы.
Такая поддержка Хамзы буквальным образом обернулась мне почти моей
смертью. Скоро после того, как Хамза посетил свой дом, самый старший
студент, мужчина в своих пятидесятых, также попросил об отлучке. "Юлдаш",
сказал он, "дом с детьми выглядит как базар. Бездетный дом выглядит как
мазар (по-узбекски, могила). У меня семеро детей; я сильно соскучился по
ним. Мой кишлак находится не далеко отсюда. Пожалуйста, помоги мне съездить
домой. Я приеду обратно через неделю". Мне было жалко его. Я знал, что он
был отправлен в колледж насильно, так что, я позволил ему уехать. С этого
начался малый поток похожих просьб, большинство которых я удовлетворил на
основании болезни, семейных проблем или подобных забот. Наконец, сильный и
бородатый студент в своих тридцатых годах потребовал отлучки, не объясняя
никакой причины. Он указал пальцем на меня и сказал "Вы помогли уехать
другим. Я имею такое же право". Я рассердился, сказав ему, чтобы он сам
отправился к директору и отказался помочь ему. Он также очень сильно
рассердился и ушел, крикнув "Юлдаш, ты очень пожалеешь об этом". Через
несколько дней я, сильно устав, отправился спать раньше времени. У меня был
тяжелый день, не только из-за уроков, но также из-за военной подготовки и
долгого партийного собрания. Сильно утомленный, я не мог заснуть. Я
почувствовал какую-то тревогу, только никак не мог себе ее объяснить.
Возможно, это было потому, что полная луна несколько боязливо освещала мою
комнату, да и ночь была очень жаркой. Почти тут же, достаточно сильно
беспокоившись, чтобы встать, я нашел свой пистолет и положил его под подушку
перед тем, как, наконец, заснуть. Я проснулся внезапно после полуночи.
Возможно, все еще сонный, я слышал какой-то шорох. Я протер глаза, увидел
фигуру человека, медленно прокрадывающегося к моей кровати. Лунный свет
отразил блеск его кинжала, которого он держал в своих зубах. Было достаточно
света, чтобы я увидел, что он был одет в длинный белый халат, но
недостаточно для того, чтобы я различил его лицо. В доли секунды с
пистолетом в руках я спрыгнул с кровати. Я крикнул и бросился на человека,
но он оказался слишком быстрым для меня. С почти невероятной скоростью он
выскочил за дверь и тотчас исчез в темноте коридора здания. Мой крик также
разбудил других учителей. Мы обыскали все здание и подвалы, но никого не