"Исмаил Ахмедов. Служба в сталинском ГРУ И побег из него " - читать интересную книгу автора

обнаружили. Утром мы устроили перекличку для всех студентов. Только одного
из них не было, именно, того, кто кричал на меня: "Ты пожалеешь об этом". Мы
его больше не видели. Возможно, он присоединился к басмачам, партизанам и
повстанцам, которые рыскали тогда по холмам и сельской местности, нападая на
отдаленные коммунистические соединения. Возможно, он был одним из них уже до
того, как был мобилизован в колледж.
В те сложные времена басмачи создавали беспорядок во всей военной и
политической ситуации в Туркестане. С плодородных долин Ферганы до гор
восточной Бухары, организованные группы вооруженных людей, мобилизованных из
местного населения, устраивали нападения на красные гарнизоны, разрушая
склады снабжения и коммуникации, убивая просоветских элементов. Хотя оно
Москвой называлось бандитским, это антисоветское движение в действительности
состояло, в основном, из тюркских националистов, добивающихся той же
автономии у русских, которая была обещана коммунистами, той же автономии, с
помощью которой красные обманули группу Идел-Урал в моих краях.
В первые месяцы моего пребывания в Чарджоу басмаческое движение
приобрело такой размах, что были вызваны регулярные части Красной армии для
его ликвидации. Даже я был поставлен в специальное подразделение. Вместе с
другими членами партии в городе меня назначили в ЧОН или части особого
назначения, специальные войска для защиты от атак басмачей. Образовав
подразделения, нас вооружили пистолетами, винтовками и ручными гранатами и
проводили военное обучение. В ту ночь покушения на меня как раз я
возвратился из одной таких тренировок.
Истощение не было единственным, что сделало меня бессонным в ту ночь. Я
был расстроен, глубоко, личным и с первых рук сообщением, как в
действительности дела шли под коммунистами. С приближением зимы я несколько
привык, несколько отупел по отношению к ордам беженцев из России,
спасающихся в солнечном Туркестане, пытаясь избежать эпидемий и голода, в
поисках хлеба. Из-за проблем с басмачами, все коммуникации с севером были
разрушены и местные газеты на юге печатали чистую коммунистическую
пропаганду, а не новости. Тем не менее, я слышал смутные сообщения об очень
тяжелых временах в регионе Орска, также слухи об эпидемиях и голоде. В один
прекрасный день эти сообщения были подтверждены мне непосредственно. Наш
сосед из верхней улицы в Орске, бухгалтер, женатый на двух сестрах, в
поисках пищи ухитрился как-то доехать до юга и найти меня в учительском
колледже.
Сосед был за пределами среднего возраста, но смотрелся гораздо старше.
Он плакал, рассказывая мне, что огород и животные моего отца были полностью
изведены. Отец поддерживал не только свою семью, но и казацких родственников
из Ново-Орска, у которых не было никакой пищи из-за потери своих земель и
лошадей при новой системе. Заканчивая свой рассказ, старый человек сказал:
"Твоя семья в очень критической ситуации. Пожалуйста, помоги по меньшей мере
хоть малым".
Я был ужасно расстроен и пристыжен. Сперва, чтобы сделать старому
человеку немного удобств, я взял мое лишь единственное запасное имущество,
дополнительный пистолет, на базар. За проданное оружие одному узбеку я
получил около пятнадцати или двадцати фунтов риса и несколько фунтов
сушеного винограда, которых отдал старому человеку. То был последним
непосредственным контактом с моей семьей, последней малой вещью, которую я
смог делать для моих дорогих людей.