"Исмаил Ахмедов. Служба в сталинском ГРУ И побег из него " - читать интересную книгу автора

чудеса после блеклости и однотонности степей!
Воздух был чистым и свежим, наполненным ароматом фруктовых деревьев и
цветов. Повсюду висели гроздья винограда, и бежала вода вдоль многочисленных
арыков или в редкие хавузы. Мы вступали в страну хлопка, фруктов, шелка,
лучшего в мире каракуля. Мы вступали в сердце русской Центральной Азии.
Пораженный ее богатствами, я сказал и всегда скажу: "Привет тебе солнечный
Узбекистан".
На ташкентской станции нас встретили представители народного
комиссариата образования, которые повезли нас на конной повозке в старую
часть города под названием Шейхан-Тавур, к сожалению, уже разрушенного
коммунистами. По пути мы проехали через новый или русский квартал, который
нам показался наиболее прекрасным городом с красивыми магазинами и зданиями,
широкими улицами с высокими тополями и канавами по обе стороны, по которой
текла чистая вода. По сравнению с этим городом наш Оренбург, которого мы
считали значительным местом, выглядел лишь как обыкновенная деревня. Также
по сравнению со скудостью в хлебе и других товарах на севере, вызванных
революцией, Ташкент смотрелся как рай. Изобилие ломилось во фруктовых
палатках, столько можно было покупать. Национализация еще не достигла юга.
Было очевидно, что новый город был запроектирован для русских хозяев,
которые завоевали регион в 1865 году. Сравнительно, Шейхан-Тавур, хотя и
цветистый, был достойным сожаления местом, оставленным таким, каким он был в
седьмом веке, для первоначальных хозяев, узбеков. Старый квартал не имел
электричества. Его улицы были кривыми, узкими, непроходимыми во многих
местах для современного движения транспорта. Дома были из дерна или из
глинобитного кирпича с плоскими крышами и выглядели с улицы безоконными. Тот
факт, что мы прибыли сюда после полудня месяца Рамадан, мусульманского
месяца воздержания от восхода до заката солнца, не улучшил наше впечатление.
Когда нас доставили в наши квартиры в медресе около мечети, улицы были
пусты, магазины закрыты.
На закате, однако, спокойствие завершилось с грохотом пушек, что
означал конец воздержания этого дня и ухода из публики. Магазины и лавки
открылись, торговцы зазывали покупателей. Море людей ринулось на улицы,
чтобы потратить ночь для еды, разговоров, покупок, прогулок. Появились
мужчины на конях, верблюдах и ослах, многие в одежде из местностей, о
которых я не знал. Эти одежды исчезли под советским правлением.
Поскольку узбеки являются очень набожными, наша группа также не
выходила в наружу до заката солнца. Даже если нам говорили, что религия есть
опиум, нам было сказано, чтобы мы вели себя правильно и не оскорбляли обычаи
местного населения. Мы также прогуливались и глазели по сторонам. Мы также
сидели в чайхане, попивая зеленый чай под журчанье воды, бегущей по арыкам.
Впервые мы увидели и попробовали много вкусных вещей. Здесь были абрикосы,
груши, вишни, арбузы, дыни с белой, ароматной, сочной мякотью. Здесь были
узбекские кулинарные услады, вкусные пилаус и шишкабобы. В течение краткого
времени мы полюбили южный образ жизни. Несмотря на удовольствие, мы испытали
также впервые большой дискомфорт. Мы, привыкшие к жестоким зимам и холодным
ночам, даже в знойное лето, имели трудности со сном в жаркие ночи Ташкента
до тех пор, пока не аклимитазировались.
Однако, мы не надолго задержались в этом конгломерате человечества
среди многих мечетей, минаретов и закрытых базаров. Ташкент оказался лишь
одним из нескольких пересадочных станций. В течение нескольких дней после