"Гидеон Эйлат. Бич Нергала " - читать интересную книгу автора

не впервой. В богатую Вендию, или снова к афгульским молодцам прибиться - не
в пример апийцам, они знают, что такое честь, своему нож под лопатку не
всадят. Или даже...
Слыхал Конан, будто есть где-то за восточными горами маленькая страна.
Лежит она чуть севернее Пути Шелка и Нефрита, но караванщиков никогда не
приходится уговаривать, чтобы сделали крюк по ущельям и устроили ярмарку в
благодатной долине. И будто бы правит там король честный и справедливый -
чужих привечает, да и своих не забывает. От здешних мест до нее рукой
подать, но это, конечно, ежели воспарить, аки птах. А если пешком? Ну, от
силы неделю - до хребта, а там еще денька два, коли повезет сразу к перевалу
выйти. Говорят, перевалы охраняются - мышь не проскочит. Так то мышь,
вредный грызун, а Конан - профессиональный солдат, таким везде рады. Ну, не
то чтобы рады... скажем так: от услуг не отказываются. Особенно, если не
требовать слишком большой задаток.
Соблазн, конечно, был изряден... но что-то мешало поддаться ему. Уж не
воспоминание ли о Зивилле, о шаловливых змейках ее рук, о жадных до поцелуев
губах, о теле, быстро согревшемся под ворохом кожаных плащей? Как упоительно
вздрагивало оно в судорогах услады, с каким неистовым вожделением рвалось
навстречу толчкам распаленного киммерийца! Где ты сейчас, золотая рыбка,
кого щекочут твои нежные плавнички? Может быть, сумрачный Бен-Саиф, озверев
от похоти, пластает тебя на ложе в походном шатре, а его молчаливый помощник
острием кинжала душит крик в твоем горле? А верные друзья не в силах помочь,
они застряли посреди безжизненной степи, среди них двое раненых, которые
едва переставляют ноги, им до зарезу нужно отдохнуть хотя бы сутки и
раздобыть коней или хотя бы вшивых полудохлых ишаков, язви их Кром! Лишь в
одном им покуда везет: вода встречается раз, а то и два в день. А если вдруг
она исчезнет, можно взять левее, к горам, в саях часто попадаются ручьи. Не
совсем по пути, но если придется туго...
Линялый фенек - не ахти какое лакомство, но Конан не рассуждал. Едва
зверек высунул из чахлого окустья любопытную острую мордочку, тренькнула
арбалетная тетива, и стрела-коротышка насквозь пробила хрупкий череп. Конан
пошуровал по кустам, надеясь вспугнуть самку, и нежданно-негаданно поднял
куропатку. Подбить ее навскидку не удалось, а разыскивая стрелу, киммериец
наступил точнехонько на гнездо с яйцами. Отведя душу в забористом
ругательстве, он перекинул трофей через плечо и зашагал к бивуаку.


* * *

В двух полетах стрелы от холма, на котором был разбит лагерь Каи-Хана,
"таран" замер вновь. Справа вдалеке клубилась пыль, там наступала нехремская
пехота, приближаясь к хилым рядам апийской конницы. "Это наковальня, о
которую они стукнутся лбом, - говорил Дазаут в ставке, когда обсуждал с
тысяцкими план сражения, - а мы саданем по затылку молотом. А что брызнет в
стороны, подчистят гирканские молодцы".
Сейчас гирканский отряд где-то позади, движется в обход по длинному
извилистому оврагу. Скоро Дазаут, не дожидаясь его появления на равнине,
пошлет тяжелую конницу в атаку. Неудержимым селем бросится она на апийский
стан, втопчет в сметет Каи-Хана со свитой и ринется дальше - на конный строй
врагов. А тем временем вокруг них растянется гирканская петля. И все будет