"Акрам Айлисли. Люди и деревья (трилогия)" - читать интересную книгу автора"Спасибо, Имамали", - с чувством говорил он. Председатель сельсовета
согласно кивал козырьком. "Спасибо тебе, Имамали! - кричали иногда из зала. - Дай бог тебе здоровья!" Речи Имамали всем очень нравились, один директор школы испытывал, слушая его, какое-то беспокойство, но поправлять старика не решался. Потом начинались вопросы. Отвечал на вопросы директор школы, задавали их тоже определенные люди, всегда одни и те же. И вдруг поднялся Мукуш. - Вы тут читали, - не глядя на директора, вполголоса сказал он, - Одессу забрали. А сколько от нее до Москвы? Тетя Медина опустила голову. Директор взглянул на потолок, словно там было написано, сколько километров от Москвы до Одессы, - он всегда смотрел на потолок, прежде чем ответить на вопрос, - перевел взгляд на Мукуша. Но дядя Муртуз не дал директору ответить. - Помалкивал бы! - громко сказал он, подняв на Мукуша тяжелый взгляд. - Не тебе за Советскую власть болеть! Элемент несчастный! Наступила тишина; мне вдруг стало жалко Мукуша. И не мне одному. Даже дядя Абуталиб вопреки обыкновению взглянул на дядю Муртуза и укоризненно покачал козырьком. Но это не произвело на председателя никакого впечатления. - Сколько раз я тебе говорил, - продолжал он еще громче, - привязывай осла! А ты? Вчера смотрю - опять ишак в колхозном тутовнике прохлаждается. - Вчера мой ишак со двора не выходил, - не поднимая глаз, негромко отозвался Мукуш. Дядя Муртуз начал кричать на Мукуша, причем теперь председатель сельсовета согласно кивал козырьком. Мукуш молчал. А ведь ишак и правда не выходил вчера со двора; Мукуш весь день заготавливал топливо: свалил старую подвал. Когда у Мукуша было легко на душе, он ходил по двору, засунув руки в карманы, и что-то шептал себе под нос. - Ожил! - презрительно говорила в таких случаях тетя Медина, искоса поглядывая на Мукуша. Я чувствовал, что в этом слове кроется очень большой смысл, видел это по тетиным глазам, и у меня становилось тревожно на душе, хотя я и не понимал, в чем дело. В тот вечер, после собрания, у Мукуша было именно такое настроение: он расхаживал по двору, что-то бормотал, будто учил стихотворение, а тетя провожала его недобрым взглядом. Стемнело, в глубине двора мерцала за деревьями папироса Мукуша; он все ходил, ходил, а я, не понимая, чем он сегодня так доволен, удивленно следил за ним издали. Ишак, как всегда привязанный к дереву на краю двора, тоже, казалось, недоумевал: он внимательно смотрел на Мукуша, нетерпеливо перебирая ногами... Потом Мукуш поднялся к нам и начал оживленно кружить по крыше. Его огромная тень двигалась по стене дома, скользила по увядшим плетям огурцов... Мукуш был очень хорошо настроен, а если он радовался, это всегда не нравилось тете. Вот и сейчас, расставляя на скатерти посуду, она вдруг выронила стакан, из которого Мукуш любил пить чай, стакан разбился; мне показалось, что тетя Медина разбила его нарочно. Самое интересное то, что Мукуш даже не заметил разбитого стакана и как ни в чем не бывало продолжал |
|
|