"Майкл Александр Айснер. Крестоносец " - читать интересную книгу автора

Франциско. Он был почти безграмотен. Тем не менее, особенно в общей комнате,
Франциско нередко сосредоточивал все внимание на кузене, забывая о своих
истинных друзьях.
В то время я часто задавался вопросом: "А сделал ли бы Франциско то же
самое ради меня? Пошел бы он наперекор своим принципам, чтобы спасти меня от
порки?"
Мне до сих пор хочется это узнать.


* * *

Один из братьев-мирян, возвращаясь с полей, обнаружил тело Ноэль.
Зрелище было просто ужасным: голая, вся в синяках, с кровью, все еще
сочащейся между ног, она плавала в водоеме. Невидящие глаза жалобно смотрели
вверх.
В тот день в капитуле никто не разговаривал. Не было произнесено ни
одного слова. Ни одного.
Во время собрания в главной зале аббат Педро, сдерживая рыдания,
прочитал нам устав.
- Посмотрите на дело рук дьявола, - говорил он. - Посмотрите, что он
сотворил с одним из моих чад.
Во время чтения брат Хуан бормотал что-то себе под нос.
- Брат Хуан, если у вас есть слова утешения, - обратился к нему
аббат, - пожалуйста, произнесите их.
- Вы... вы... - заговорил брат Хуан, запинаясь.
- Говорите яснее, брат Хуан, - сказал аббат, - никто не понимает вашего
бормотания.
- Я должен был что-то сделать, - выговорил наконец брат Хуан. - Я мог
бы это предотвратить.
Спустя три дня после того, как нашли тело Ноэль, брат Хуан повесился в
трапезной. Аббат Педро сказал, что самоубийца будет вечно гореть в аду,
поэтому его нельзя похоронить на монастырском кладбище за лазаретом вместе с
остальными монахами. Аббат дал мне несколько монет, чтобы кто-нибудь из
крестьян увез тело.
В тот вечер перед ужином аббат Педро заявил, что поступок брата Хуана
равноценен признанию в убийстве. Что тот почти сознался в содеянном в
главной зале в день убийства Ноэль, но в последний момент передумал.
- Таково возмездие за грех! - воскликнул аббат, воздев руки к небу и
сверкая глазами. - Таково правосудие нашего Спасителя. Такова участь
проклятых.
В Санта-Крус наступили жуткие времена. Даже хлеб попахивал кровью.
Только аббат, казалось, оставался безучастным к случившейся трагедии...
Нет, то, что случилось, как будто даже ободрило его: он молился с
неослабевающим пылом и читал свои проповеди со страстной убежденностью. Мне
в ту пору приходилось записывать под диктовку многочисленные послания
представителям верховной власти и духовенства - аббат испрашивал средства
для постройки второго яруса монашеских келий над монастырем. Эти
пожертвования, писал аббат, убедят паству, что даже дьявольские козни не
могут охладить пыла верующих.
На четвертый день Великого поста я точил бритву, готовясь к