"Чингиз Торекулович Айтматов. Материнское поле" - читать интересную книгу автора

- Я ведь теперь за двоих работаю, - ответил он.
И тут я совсем вроде обиделась, чуть не разревелась даже, хотя на душе
было очень хорошо.
- А где же твои вчерашние слова? - укорила я его. - Ты говорил, что мы
во всем будем равными, как один человек.
Суванкул бросил серп, подбежал, схватил меня, поднял на руки и, целуя,
говорил:
- Отныне вместе во всем - как один человек. Жаворонок ты мой, родная,
милая!..
Он носил меня на руках, что-то еще говорил, называл меня жаворонком и
другими забавными именами, а я, обхватив его за шею, хохотала, болтала
ногами, смеялась - ведь жаворонком называют только маленьких детей, и все
же как хорошо было слышать такие слова!
А солнце только-только всходило, поднималось краем глаза из-за горы.
Суванкул отпустил меня, обнял за плечи и вдруг крикнул солнцу:
- Эй, солнце, смотри, вот моя жена! Смотри, какая она у меня! Плати
мне за смотрины лучами, светом плати!
Не знаю, всерьез или в шутку он так сказал, только я вдруг
расплакалась. Так просто, не удержалась от хлынувшей радости, переполнилась
она в груди...
И сейчас вот вспоминаю и плачу зачем-то, глупая. Ведь то были слезы
другие, они даются человеку только раз в жизни. И разве не удалась наша
жизнь так, как мы мечтали? Удалась. Мы с Суванкулом жизнь эту своими руками
сделали, трудились, кетмень ни летом, ни зимой не выпускали из рук. Много
пота пролили. Много труда ушло. Было это уже в новое время - дом поставили,
скотом кое-каким обзавелись. Словом, стали жить как люди. А самое великое -
сыновья родились у нас, трое, один за другим, как на подбор. Теперь иной
раз такая досада душу палит и такие несуразные мысли приходят в голову:
зачем я рожала их, как овца, через каждые год-полтора, нет бы, как у
других, через три-четыре года - может, тогда и не случилось бы этого. А
может, лучше было бы, если бы они совсем не родились на свет. Дети мои, это
я от горя, от боли так говорю. Мать ведь я, мать...
Помню, как все они первый раз появились здесь. Это было в тот день,
когда Суванкул привел сюда первый трактор. Всю осень и зиму Суванкул ходил
в Заречье, на тот берег, учился там на курсах трактористов. Мы и не знали
тогда толком, что такое трактор. И когда Суванкул задерживался до ночи -
ходить-то было далеко, - мне и жалко и обидно становилось за него.
- Ну чего ради ты связался с этим делом? Худо тебе, что ли, было
бригадиром... - упрекала я его.
А он, как всегда, спокойно улыбался.
- Ну, не шуми, Толгон. Подожди, вот настанет весна - и тогда
убедишься. Потерпи малость...
Говорила я это не со зла - нелегко приходилось одной с детьми в доме
по хозяйству, опять же работа в колхозе. Но отходила я быстро: гляну на
него, а он замерз с дороги, не евши, а я еще заставляю его оправдываться -
и самой становилось неловко.
- Ладно уж, садись к огню, еда простыла давно, - ворчала я, вроде бы
прощая.
В душе-то я понимала, что Суванкул не в игрушки играл. В аиле тогда не
нашлось грамотного человека для учебы на курсах, так Суванкул сам вызвался.