"Чингиз Торекулович Айтматов. Верблюжий глаз" - читать интересную книгу автораоседлал мою лошадь и тоже уехал куда-то к чабанам. Альдей и Калипа взяли
ведра и пошли за водой к роднику. Остались в юрте мы трое - Абакир, Садабек и я. Мы хмуро молчали, занятые каждый своим делом. Абакир полулежал, вытянув ноги, и курил. Садабек сидел у очага на потнике, орудуя шилом и дратвой над прохудившимся сапогом. Я приткнулся в уголке и читал. Сыро, тоскливо было в юрте. Намокшая кошма отдавала квелым овечьим духом. Изредка сверху падали крупные, желтые, как чай, капли. А снаружи дождь все бормотал что-то, шепелявил в лужах. Абакир скучающе зевнул, с хрустом потянулся, зажмурился и, не глядя, швырнул окурок, который упал на краешек кошмы. И сразу же задымила паленая шерсть. Садебек поднял журак и бросил его в золу. - Ты бы поосторожней, - проговорил он, протаскивая сквозь кожу дратву. - Трудно, что ли, с места подняться? - А что стряслось? - вызывающе вскинул голову Абакир. - Кошма загорелась. - Подумаешь, богатство какое! - Абакир пренебрежительно усмехнулся. - Латаешь свой дырявый сапог, ну и латай, тебе другого и не надо! - Дело не в богатстве. Ты тут не один и не у себя дома. - Знаю, что не у себя дома! У себя я бы и разговаривать с тобой не стал. Понял, рожа ты в кожаных штанах? Да, видно, бог наказал, сижу в этом каторжном Анархае, где место таким вот дуракам, как ты и твоя жена! Садабек с силой дернул дратву. Шило выскочило у него из руки и отлетело за спину. Он долго смотрел на Абакира ненавидящим взглядом, потом грозно подался вперед, зажимая в одной руке сапог, а в другой натянутую, - Хорошо, пусть я дурак и жена моя дура, что приехала со мной и кормит нас всех тут! - проговорил он, тяжело дыша. - А все другие анархайцы, по-твоему, каторжники? Ты их, что ли, пригнал сюда? А ну, отвечай, сволочь! - вскрикнул Садабек и вскочил с места, перехватывая голенище кованого сапога правой рукой. Абакир метнулся к гаечному ключу, что лежал в стороне, и вобрал голову в плечи, готовясь к удару. Я испугался. Это было очень страшно. Они могли убить друг друга. - Не надо, Абакир! - метнулся я к ним. - Не бей его! Не надо, Садабек, не связывайтесь! - взмолился я, путаясь у них под ногами. Садабек отшвырнул меня в сторону, и они закружились по юрте, как барсы перед схваткой, вперив друг в друга глаза. Потом разом прыгнули, и гаечный ключ просвистел в воздухе у самой головы Садабека. Но тот в последний момент увернулся и обеими руками перехватил ключ. Однако Абакир был силен. Он подмял противника под себя, и они покатились по полу, хрипя и ругаясь. Я подскочил к ним, бросился всем телом на ключ, который Абакир выронил, и, наконец, схватив его, выбежал из юрты. - Альдей! Калипа! - закричал я женщинам, возвращающимся с водой. - Живее, живее! Дерутся они, убьют... Женщины поставили ведра и бросились ко мне. Когда мы вбежали в юрту, Садабек и Абакир все еще катались по земле. Мы растащили их, изодранных и окровавленных. Альдей потянула было мужа к выходу. Но Абакир рванулся из объятий Калипы. - Ну погоди, колченогая собака! Ты еще будешь молить о пощаде, дрянь |
|
|