"Чингиз Торекулович Айтматов. Верблюжий глаз" - читать интересную книгу автора

- Нет, буду жалеть. Знаю, что каяться мне всю жизнь. И все-таки поеду.
Не хочу одна оставаться...
- Да тише ты! Ложись поближе. Ну, давно бы так, а то... Намочила вон
всю подушку.
Я укрылся с головой. Хотелось поскорее заснуть, чтобы не слышать этот
огорчивший меня разговор.


5

Солнце с каждым днем припекало все жарче и жарче. Чаще стал
наведываться Сорокин. Надо было спешить - сроки поджимали, земля
пересыхала. Нам оставалось пахоты еще дней на пять, столько же оставалось
работы сеяльщикам.
Сорокин говорил, что с осени будем взметывать зябь, а на следующий год
сюда пригонят много тракторов и построят здесь РТС. У Сорокина все было
рассчитано. Он неустанно кружил по степи, по ее урочищам, балкам и лощинам.
Он не просто знал ее - она вся умещалась у него в голове, изученная до
последней песчинки.
Пора было уже отказаться от завоза кормов на машинах и самолетах, как
это нередко случалось на Анархае в тяжелые зимы. И Сорокин знал, как этого
добиться.
Мы с Абакиром пахали теперь до поздней ночи. Ночевали в поле и с
рассветом снова принимались за дело. Работа была настолько тяжелой, что
Абакир оставил меня в покое. Казалось, он не замечал меня, не обращал на
меня никакого внимания. Но глухая, затаенная неприязнь ко мне все еще жила
в его угрюмых глазах. А мне от этого было не хуже. Я делал свое дело и жил
своими мечтами. Я ждал дня, когда пойду к чабанам, в урочище за холмом, и
разыщу там девушку с челочкой.
В эти дни мы начали распахивать новый большой клин. Всегда приятно
приступать к чему-то новому, когда ты занят желанным, приносящим
удовлетворение делом. Еще в школе я любил писать с новой строки, на новой,
чистой страничке. Я любил бегать утром по нетронутому снегу, первым
оставляя следы. Я любил ходить весной в предгорья за первыми, еще никем не
виданными тюльпанами. Есть что-то в этом захватывающее, манящее новизной и
свежестью. Здесь, на Анархае, новая борозда на непочатом поле была для меня
первой строкой, нетронутым снегом и несорванным тюльпаном.
Я сидел на плуге и любовался тем, как лемеха подо мной режут первую
борозду. Настойчиво врезаясь в толщу земли, отполированные до нестерпимого
блеска, лемеха мягко и легко отваливали пласты.
Из-под крайнего лемеха вдруг что-то блеснуло, словно рыбка метнулась
на волне пласта, вспыхнуло огнем в зеркале лемеха и сразу юркнуло в
борозду. Я одним махом спрыгнул с плуга, бросился к тому месту и вытащил из
земли тяжелый металлический обломок удлиненной формы. Это было что-то такое
красивое, я был так восхищен, что от радости вскинул руки и крикнул:
- Золото!
Абакир оглянулся на мой крик, остановил трактор и сразу спрыгнул на
землю.
- Ты что там нашел?
- Золото! Смотри, Абакир, золото!