"Чингиз Торекулович Айтматов. Верблюжий глаз" - читать интересную книгу автора

Он выполнил мою просьбу и молча пошел к полевому стану. Я посмотрел
ему вслед и поймал себя на том, что не только злюсь на Абакира, но и
завидую ему. Идет себе вразвалку, будто и не устал вовсе. Из меня он,
конечно, душу вымотал, но ведь сам-то тоже ни минуты не отдыхал. Вот ведь
как умеет работать, подлец!
Я вздохнул и принялся собирать курай, складывая его охапками возле
плуга. Мне нужно было развести костер, чтобы успеть за ночь сменить ножи.
Собрав большую кучу, я пошел ужинать.
Родная, добрая Альдей! С каким огорчением смотрела она на меня, пока я
быстро и молча ел заботливо оставленный ею бешбармак. А мне некогда было
рассиживаться. Я попросил у нее фонарь, который имелся у нас на всякий
случай.
- Зачем он тебе? - спросила она, подавая фонарь.
- Надо. Лемеха буду менять.
- Да что ж это такое, куда это годится! - раскричалась Альдей,
обращаясь к Абакиру. - Не позволю! Не дам издеваться над мальчишкой!
- А мне что, не позволяй, - огрызнулся Абакир, укладываясь спать.
- Не вмешивайся! - одернул Садабек жену. - У Кемеля своя голова на
плечах.
- Ничего, мы поможем тебе, Кемель. Пошли, Эсиркеп! - Калипа поднялась,
собираясь идти со мной.
- Не надо, - сказал я. - Не тревожьтесь. Я сам управлюсь.
С этими словами я вышел из юрты, освещая себе путь фонарем.
Кругом царила ночь, немая и беспредельная. Я на минуту завернул к
роднику - напиться. Едва побулькивая в горловине, родник изучал спокойствие
и прохладу. Он матово светился из темной, задумчивой глубины. А правда,
похож на верблюжий глаз. Вспомнилась девушка-сакманщица. Я даже не успел
узнать тогда, как ее зовут. Где она сейчас, эта милая девушка с челочкой?
Добравшись до плуга, я не мешкая взялся за дело. Поднял лемеха,
насколько позволяло устройство, развел костер. И фонарь, конечно,
пригодился. Я отвертывал гайки, сразу же накручивал их на болты и складывал
в кепку, чтобы не растерять. Всю ночь я елозил под плугом. Приворачивать
гайки было тяжело, а главное, несподручно. Они сидели в очень неудобных,
труднодоступных пазах. Костер то и дело угасал. Я, словно уж, выползал
из-под плуга и, лежа на земле, вновь раздувал огонь. Не знаю, сколько было
времени, но я не успокоился до тех пор, пока не сменил все ножи. А потом,
как в тумане, доплелся до трактора и завалился в кабине спать. Ныли, горели
во сне исцарапанные руки.
Рано утром меня разбудила Калипа. Она приехала с водовозкой.
- Радиатор я уже залила. Иди умойся, Кемель, - позвала она меня, - я
полью тебе.
Она ни о чем не расспрашивала меня, и я был благодарен ей за это. Не
всегда приятно, если люди жалеют тебя. Когда я умылся, она принесла мне из
повозки узелок с едой и бутылку джармы. До чего же приятно было выпить
кисленького квасу из жареного зерна! Это, конечно, Альдей позаботилась обо
мне.
Пришел Абакир. Ничего не сказал. Да и придраться-то было не к чему. Он
молча подал трактор к плугу, я его прицепил серьгой, и мы снова двинулись
по полю.
Но в этот день я уже сидел за плугом уверенно. Я поверил в себя. Раз