"Чингиз Торекулович Айтматов. Верблюжий глаз" - читать интересную книгу автора

выдержал первое испытание, буду держаться до конца!
Передо мной в окошке кабины маячил все тот же упрямый, тугой затылок.
Все так же, без передышки, с напряженным ревом и лязганьем шел трактор. И я
все так же сидел, вцепившись в штурвал.
В полдень Абакир неожиданно заглушил мотор.
- Слезай, - сказал он. - Перерыв.
Мы молча сидели на земле, в тени трактора. Абакир покурил, раздраженно
покусывая папиросу, потом снял комбинезон и рубаху и лег на свою одежду
загорать. Спина у него была широкая, мускулистая, лоснящаяся. Мне тоже
захотелось погреться на солнце. Я стянул рубашку, собираясь расстелить ее и
лечь, но в это время Абакир поднял на меня хмурое разомлевшее лицо.
- Почеши спину! - приказал он и, будучи уверен, что я брошусь
исполнять его прихоть, опустил тяжелую голову на руки.
Я промолчал.
- Слышишь? - он грозно передернул плечами, не поднимая головы.
- Не буду!
- А я говорю, будешь! - Он рывком подтянулся ко мне на руках. - Ну,
долго я буду ждать?
Я немного отодвинулся от него.
- Ты всегда тычешь себя в грудь: я рабочий! Я всех и вся кормлю... Но
ты рабочий только потому, что работаешь, а душой ты не рабочий. Тебе бы
баем быть.
- И был бы! А ты мне в душу не лезь! - Он неожиданно щелкнул меня по
носу.
Я вскочил и бросился на него с кулаками. Абакир словно только этого и
ждал. Всю свою ненависть и злобу, накопившуюся за последние дни, он вложил
в страшный удар, от которого я покатился по земле. Я с трудом поднялся на
колени и, не помня себя, ослепленный яростью, снова ринулся на Абакира.
Почти каждый удар его сшибал меня с ног.
- Я тебе покажу, чем мой кулак пахнет! Я тебе покажу мою душу! -
приговаривал он, нанося мне чугунные удары.
Но я снова и снова вскакивал и молча, остервенело бросался на него. Я
все время метил ему в лицо, в его звериную рожу, а он точно и расчетливо
бил меня в живот, по ребрам, в грудь.
Вот я опять поднялся и медленно двинулся к нему. Он занес руку и,
крякнув, как мясник, сплеча двинул меня кулаком по шее. Я лежал, припав к
земле и прикусив губу, чтобы не издать ни единого стона.
- Лежишь, академик! Ну-ка, понюхай, чем пахнет земля! - сказал он,
тяжело дыша и сплевывая кровь с разбитых губ. - Это тебе не лекции читать
про каменных идолов.
Он пошел к своей одежде, истоптанной нашими ногами, и, отряхнув ее,
стал не спеша одеваться с чувством исполненного долга. Но он все-таки не
подозревал, что и этот бой выиграл я. Да, я оставался непобежденным, хотя и
лежал на земле. Мне стало ясно, что можно и кулаками драться за правду. Я
понял, что можно и нужно бить того, кто бьет тебя. Для меня это было
победой...
Пока Абакир одевался, залезая в свой комбинезон, я отдышался, пришел в
себя. Когда он завел мотор, я встал, быстро оделся и занял свое место на
плуге.
Трактор взревел и тронулся вдоль пашни. Все тот же упрямый, тугой