"Чингиз Торекулович Айтматов. Лицом к лицу" - читать интересную книгу автора

Мырзакул медленно опустил веки, а когда, распрямившись в седле, снова
взглянул на Сейде, глаза у него были такие же, как всегда. Он сказал ровным
голосом:
- Ну, иди, сын-то, наверное, плачет...
Сейде круто повернулась и пошла, едва удерживаясь, чтобы не побежать.
Отойдя немного, она оглянулась через плечо, остановилась. Понурив голову, не
оглядываясь, Мырзакул ехал по-над берегом. Лошадь шла тихим шагом, он не
понукал ее. Может быть, потому, что Мырзакул поднял ворот шинели, сейчас
особенно бросалось в глаза, как он похудел, ссутулился, как низко опущено
его искалеченное безрукое плечо. "Говорит, шинель с себя продам... А ему же
холодно!.." - подумала Сейде, и вдруг что-то небывалое колыхнулось в ее
душе. Горячая нежность, жалость неожиданно переполнили сердце. Хотелось
побежать, остановить его, согреть ласковым словом, попросить прощения...
"Что же ты нашел во мне, замужней? Разве мало в аиле хороших девушек? А ты и
не знаешь, что муж мой при мне..."
Все перепуталось в ее голове, сухой звон снега под ногами резко
отдавался в висках. Вплоть до самого дома Сейде испуганно оглядывалась и
прикрывала платком дрожащие губы.
Вчера аил облетела черная весть. Женщины в табачном сарае
перешептывались между собой, а когда мимо проходила Тотой с тюком табака на
спине, они скорбно замолкали. Одна из них, в черной шали, с еще не зажившими
на лице следами глубоких царапин, не удержалась и шумно всхлипнула:
- Несчастные сироты! Пусть ваше горе падет на голову германа!..
В сельсовет пришло извещение о том, что Байдалы погиб под Сталинградом.
В последнее время то на том, то на другом краю аила часто слышатся
траурные крики мужчин: "Боорумой! Боорумой! Боорумой!*...- кричат они,
раскачиваясь в седлах из стороны в сторону. А в ответ им из кибитки,
окруженной толпой народа, доносятся надсадные вопли женщин. Они садятся
спиной к двери, ногтями раздирают лица в кровь и голосят:

Уздечка твоя из серебра,
А сам ты был храбрый, как лев,
Уздечка пустая висит на стене,-
Черный платок на моей голове,-
Сын твой отомстит врагам!..
О-о-о-ха, э-э-эй-и!

* Боорумой - брат мой родной.

До самой полуночи, до изнеможения и хрипоты причитают женщины,
оплакивая погибших на фронте. И каждый раз, когда всем аилом собирались
голосить в доме погибшего, Сейде станови-лось страшно, она боялась
показаться на глаза аильчанам и, сама того не замечая, пряталась за спиной
других. В такие скорбные дни ей хотелось убежать куда-нибудь в горы, в
безлюдное место и причитать там в одиночестве, чтобы никто ее не видел и не
слышал.
Вот теперь дошла очередь и до Тотой. Возле ее дома тоже будет толпиться
народ, она тоже будет голосить и раздирать лицо ногтями, а ее малыши
обязаны, как настоящие мужчины, крепко повязаться кушаками, выйти во двор и,
опираясь на палки, встречать мужчин громким плачем: "Атамой*, эсил кайран**