"Чингиз Торекулович Айтматов. Лицом к лицу" - читать интересную книгу автора

уцелел... Переживется, перемелется, стерплю... Вот Тотой одна с тремя
детьми, по горсточке делит между ними талкан, и то держится, вида не
подает..."
Позавчера, когда Сейде возвращалась с работы в табачном сарае, у моста
ее догнал Мырзакул.
- Постой, Сейде! - окликнул он ее.
Казалось бы, ничего подозрительного не было в его голосе, но Сейде в
один миг насторожи-лась, ожидая самого страшного, и быстро прикрыла платком
задрожавшие губы. Мырзакул подъехал к ней на рыси, нагнулся с седла и
пристально всмотрелся в лицо. "Узнал! - ужаснулась Сейде.- Так и есть? Чего
тянешь? Да говори же!" - чуть было не крикнула она. Так мучительно долго,
так каменно-спокойно смотрел на нее Мырзакул.
- Я хочу по-родственному предупредить тебя, Сейде,- проговорил он.
- О чем? - спросила Сейде, но не услышала звука своего голоса. Вслух
она произнесла это или только подумала?
- Да ты что! Что с тобой? - встревожился Мырзакул и смутился от своей
неловкости: ведь напугал женщину, от мужа писем нет, всякое может подумать,
вон как побелела.- Да ты не бойся, ничего плохого не случилось... Просто
хотел сказать тебе: завтра будем выдавать понемно-гу зерна семьям
фронтовиков... Так вот, не все попали в список. Тебя тоже нет, Сейде. Ты же
понятливая, не обидишься. Кое-как разделили по пять, по десять кило на
многодетных, таких, как Тотой... Только не шуми завтра, всем бы нужно дать,
да не из чего.
У Сейде отлегло от сердца...
- Ну что же, нет так нет,- ответила она, приходя в себя. "Мне не надо,
это верно: лучше помочь таким, как Тотой, а я перебьюсь",- хотела она
сказать, но не посмела, не хватило духу.
Мырзакул понял это по-своему.
- Но ты, Сейде, смотри, не думай плохое,- как бы оправдываясь заговорил
он.- В другой раз и тебе дадим... Обязательно... это я обещаю... Ты и
старухе так скажи, а то будет ворчать: "Мырзакул нашего рода, а что от него
толку, хоть он и сельсовет..." Я рад бы сделать для своих да сама видишь...-
Мырзакул задумался, оглядел заснеженные аильные кибитки, тронул лошадь, но
тут же придержал. Что-то еще собирался он сказать, но, видно, не решался. Он
снова посмотрел ей в глаза странным, непонятным взглядом, как тогда, во
дворе Тотой, только на этот раз более откровенно. Да, теперь было ясно: с
нежностью и восхищением смотрел он на Сейде, и глаза его говорили: "Я знал,
что ты поймешь меня... Я всегда верил тебе... Ты самая лучшая на свете, я
люблю тебя... Давно уже люблю..."
Пугливо прикрываясь платком, бледная от страха и волнения, Сейде
невольно отпрянула назад. В ее широко раскрытых глазах застыло удивление,
она была сейчас очень хороша.
- Я пойду! - тихо, но твердо сказала она.
- Постой! - Мырзакул колебался. Он взялся за поводья, потом опять
опустил их.
- Постой, Сейде! - повторил он.- Если тебе туго придется, ты от меня не
скрывай... Для сынишки твоего на кашу... шинель с себя продам, но достану...
Сейде, слушая, молча кивала головой, не знала, что и подумать. Она
испытывала благодар-ность к нему. Но глаза ее были холодны и отталкивали:
"Не тронь меня! Не смотри так, я тебя боюсь! Опусти, я уйду!".