"Игорь Алексеевич Акимов, В.Карпеко. Без риска остаться живыми " - читать интересную книгу автора

объяснил, что где-то здесь болтается еще один немец.
- Ты его сразу не окликай... Допущай до себя, а там... - старшина
изобразил руками. - Если што - крутани его легонько...
Он еще минуту постоял, посмотрел на лужицу у крыльца и негромко бросил:
- Вона, пузырями пошел... Зараз сыпанет напоследок и конец ему...
Шаркнул подошвой по гладкому настилу крыльца - не скользко ли,
повернулся и, шагнув в полутьму коридора, закрыл за собой дверь.
Ливень действительно припустил еще сильней, минут пять
барабанил по козырьку крыльца, потом сразу сник, пошел реже и реже.
Хлопин шагнул к перилам: а ну как не сразу схватишь фрица - сиганет с
крыльца, тогда лови его!.. То, что он будет "хватать" фрица, а не фриц его,
у Хлопина не вызывало сомнений: первое - тот ничего не знает, второе - без
оружия, а что касаемо сноровки, про это Иван даже не думал. Он был высок и
тощ - тощ до такой степени, что каждый раз, как только выпадал случай
помыться в баньке, Стахов, глядя на раздевающегося Хлопина, непременно
проезжался по его адресу;
- Жадера твой батька - из материала на одного двоих сделал, а тебя уж
не иначе как из обрезков смастерил... -Он намекал на то обстоятельство, что
Иван был третьим ребенком в семье. В другой раз Стахов рассказывал хохочущим
разведчикам целую историю о том, как в театр пришли солдаты смотреть
спектакль. Посмотрели, мол, они спектакль, дали команду строиться, а
старшина рыскает по театру - Хлопин куда-то подевался. Заглянул в
костюмерную, а там на распялке обмундирование сушилось - пьеса про войну
была. Старшина хвать за рукав:
- Хлопин, "выходи строиться!" команда была!.. - Ну и поволок в строй.
Хлопин обычно не отвечал на его наскоки и только однажды, когда Стахов
его допек, огрызнулся. Тот как-то, в очередной раз глядя на Ивановы
выпирающие кости, поведал всем, как однажды путешественники, чтобы
откупиться от людоедов, отдали им Хлопина. Людоеды сочли это смертельной
обидой и вернули его обратно, говоря, что они, хоть и людоеды, но такие
мослы у них только собакам отдают...
Иван швырнул в обидчика мыло и сердито пробурчал, что если уж Стахов
попадет к людоедам, то его надолго хватит - одним языком можно целый
людоедский колхоз накормить...
Однако был он невероятно жилист и обладал такой хваткой, что, когда
кто-либо пытался с ним в шутку бороться, мгновенно оказывался на полу...
Дождь перестал, и только с крыши еще падали тоненькие струйки. Хлопин
услышал, как за углом захлопали чьи-то шаги, и тут же из-за стены вывернулся
немец, втянувший голову в плечи. Он даже не глянул на Ивана и, взбежав по
ступенькам, толкнул дверь в коридор. Иван кинулся было за ним, но увидел,
как тот влетел в комнату и остановился - помощь Хлопина была не нужна.
Смутная надежда, возникшая в душе Отто Кремера, умерла, не успев
оформиться. Он понял, что появление Курта ничего не изменит в этой
ситуации - что мог невооруженный Курт? Ничего не мог!..
Кремер с каким-то даже оттенком сострадания следил за Куртом, который
еще ничего не понял. А Курт, мельком оглядев присутствующих, посчитав их
своими, оживленно потирал руки. Взгляд его был устремлен на стол, где стояла
бутылка со шнапсом и аппетитно розовело копченое сало. Курт еще раз потер
руки и выжидающе поглядел на Отто, всем своим видом показывая, что неплохо
бы пропустить несколько глотков. Но никто даже не шевельнулся, чтобы налить