"Игорь Алексеевич Акимов, В.Карпеко. Без риска остаться живыми " - читать интересную книгу автора

выстраиваться мысли своим старательным произношением, и Отто не сразу
сообразил, что ему предлагают съесть бутерброд, а не "ваше масло и хлеб".
Проклятый русский!.. Он не дает сосредоточиться!
Надо взять себя в руки.
Да! Но почему этот лейтенант не скомандовал им "руки вверх!"?..
Ветер толкнул форточку, и шум и плеск падающей потоками воды стал
настолько явственен, что Отто чуть не подскочил.
Дождь! Ну конечно же, идет дождь, ливень хлещет, и русский не хочет их
конвоировать сквозь эту водяную стену, где шаг-другой в сторону - и тебя уже
не отыскать.
Так вот откуда этот звук льющегося стекла! Теперь все стало на свои
места... Русский прав. Случись все наоборот, Отто тоже не стал бы вести
пленных под проливным дождем.
Он сделал вид, что смысл сказанного русским только сейчас дошел до
него, и выдавил из себя улыбку:
- Данке... Данке шён...
Взял свой бутерброд, взял нож и аккуратно расправил по хлебу масло. В
самом деле, почему бы ему и не закусить, если ему это предложили? Он
старательно жевал хлеб - медленно-медленно, выгадывая время.
Спокойствие, Отто, спокойствие! Кстати, где Курт? Неужели они убили
его? А если нет? А если он вдруг появится сейчас, сориентируется - и нападет
на них с тылу... Тогда глы еще поглядим, чья взяла!
Хотя Иван Хлопин и укрылся под навесом крыльца, ветер время от времени
срывал летящие с крыши ливневые потоки и швырял их в лицо. Мелкие струйки
текли с капюшона масккостюма по лбу, скапливались на бровях и просачивались
на ресницы. Смотреть было трудно, и Хлопин все время вытирал пальцами глаза.
За три года окопной жизни Иван привык к тому, что война не считается с
погодой, и научился приспосабливаться. Вот и сейчас он нашел выход: откинув
капюшон, Иван снял пилотку, сложил ее вдвое, приложил ко лбу и, натянув
капюшон таким образом, чтобы передний край его проходил как раз по пилотке,
затянул шнурок. Теперь капюшон нависал надо лбом этаким козырьком, и вода не
могла уже попасть в глаза. Крупные капли расплескивались фонтанчиками на
гладком крашеном полу крыльца и стекали к самому краю, образуя лужицу возле
нижней планки перил. Хлопин покачал головой и одобрительно чмокнул языком.
Крепкий тут, видать, хозяин, ежели и крыльцо прошпаклевано... Вот только
нижнюю-то планочку надо бы на колодочки поставить - в ту щелку вода бы
стекала...
Иван не думал о том, что происходит там, за дверью, хотя он и успел
заметить фрица. Там тихо, значит, порядок, значит, лейтенант Пименов что-то
придумал. А как же иначе?
Хлопину нравился этот негромкий лейтенант, хотя всех немного смущало то
обстоятельство, что новый командир ко всем обращался на "вы". И дело было
вовсе не в том, что лейтенант прибыл в дивизию недавно, -другие на второй
день переходили на "ты", а некоторые и вовсе с первого дня обращались к
первому попавшемуся: "Эй, ты, ну-ка сбегай к старшине..." Пименов же говорил
"вы" уверенно и обыденно, словно бы другого обращения вообще не бывает,
говорил так, что не возникало отчуждения, - наоборот, у того, к кому
обращался лейтенант, где-то в глубине души возникало неосознанное чувство
благодарности к нему и уважительности по отношению к самому себе...
За спиной скрипнула дверь, Хлопин обернулся и увидел старшину. Тяглый