"Игорь Алексеевич Акимов, В.Карпеко. Без риска остаться живыми " - читать интересную книгу автора

стал хитрить:
приседать за пни, перебегать, ползти за стволами почти не выступавших
из-под снега поваленных деревьев, и так, пока до пулемета не осталось метров
пятнадцати и дела не решил точный бросок противотанковой гранаты. Лишь тогда
он заметил, что возле никого нет, оглянулся и увидел: батальон все еще
лежит, выжидая, в полуста метрах от исходной позиции, а он, Тяглый,
наступает один.
Честно говоря, капитан не примечал за ним особой находчивости и
хитроумия, но Тяглый был необыкновенно везуч! И это окупало все.
Затем Игорь Стахов - разведчик божьей милостью. Правда, неисправимый
бахвал и показушник, но уж это, видать, в крови у такой породы людей,
которые сами, сознательно идут в разведку, поскольку поняли однажды и знают
точно - только по лезвию бритвы их путь. Их жизненная философия вся
укладывается в "орлянке": орел или решка - при неистребимой вере в свою
звезду. Капитану Кулемину не раз случалось отчитывать Стахова за проделки,
но он всегда это делал спокойно, "без сердца", на полутонах: больше журил,
чем ругал, независимо от степени провинности. Имея аналитический склад
мышления, Кулемин еще в двадцать два года устал "обжигаться" на людях и
ошибаться в них. Он заканчивал Ленинградский университет, специализируясь по
итальянскому Ренессансу, но занялся психологией, сдал факультатив и
постарался прочесть, сколько успел, всю классику и новейшие работы. Он без
труда обошел подводные скалы психоаналитики и в частности фрейдизм,
единственно, что у него осталось от этого - вера в свою уже упомянутую
способность чувствовать, угадывать людей с первого взгляда. Как бы там ни
было, имея дело с Игорем Стаховым, он отдавал себе отчет, что перед ним ярко
выраженный холерик, личность вспыльчивая, импульсивная - "заводная". Он
понимал, что нервная система Стахова все время в работе, все время
лихорадочно накапливает энергию, переполняется энергией: естественно, ей
нужен выход; а тут уж за Стаховым нет большой вины, что эта энергия не
истекает из него плавно, а только взрывами, вспышками. Со Стаховым было не
то что трудно, а не просто. Однако капитан Кулемин умел направлять и энергию
эту и импульсивность в нужное и полезное для дела русло, и если требовалось
снять часового, прикрыть отступление или же, напротив, прорваться через
плотный заслон, - стоило поручить Игорю Стахову, и он - непременно с
какой-нибудь выдумкой, вычурно, и все же красиво, -управлялся за пятерых.
И наконец, Иван Хлопин, дивизионный "левша", в руках которого, кажется,
любая железка начнет стрелять. Этот сибиряк был в любом деле хорош.
Добросовестный и дотошный, он в быстрых делах был быстр, в трудных -
неутомим. Он умел ждать. Если бы понадобилось, он смог бы ждать бесконечно.
Однако больше всего в поиске капитан ценил его за способность успокаивающе,
как-то отрезвляюще влиять на окружающих. Этим его свойством Кулемин
пользовался часто. В частности, Игоря Стахова он никогда не отпускал на
задание, если вместе с ним не мог идти Хлопин. Но уж когда они собирались
вместе, любое задание было им по плечу.
Такова была нынче группа лейтенанта Пименова. О каждом Кулемин знал
если не все, то по крайней мере достаточно, чтобы понимать, кто на что
способен и от кого что можно ждать и получить. Теперь он хотел приглядеться
к лейтенанту.