"Питер Акройд. Чаттертон" - читать интересную книгу автора

- Нет, речь не о фунтах. Речь о монументах железного века.
Чарльз вынул руки из карманов и принялся крутить прядь волос. Миссис
Лино вновь погрузилась в размышления, и он обратился к ее мужу:
- Не подняться ли нам чуть повыше?
Мистер Лино, ожесточенно полировавший орлиные когти, спросил у мертвой
птицы:
- Не подняться ли ей чуть повыше?
- Она поднялась бы повыше. - Миссис Лино еще раз вышла из транса. -
Она поднялась бы аж до Почтовой башни, будь при ней ее ноги. Но не все в
нашей власти. Этот мир далек от совершенства.
Чарльза так поразила ничтожность предложенной суммы, что он вовсе
утратил интерес к разговору и принялся расхаживать по лавке с рассеянным
видом, как расхаживал бы любой посетитель, которого не замечают или о
присутствии которого не подозревают. Так или иначе, он уже перестал
понимать, обращен ли разговор супругов Лино к нему, или они просто беседуют
между собой.
- Поэзия и бедность, - декламировала миссис Лино. - Поэзия и бедность.
- И что же дальше, дорогая?
- Они словно чердачная каморка и погребальная урна!
- Сегодня ее не унять, - изрек мистер Лино, и в его тоне недовольство
смешалось с восхищением. - Это ясно как день.
Чарльз подумал, что уж это замечание вполне могло быть адресовано ему;
он рассматривал колоду карт таро эпохи Эдуарда и, обернувшись, увидел, что
оба и в самом деле смотрят в его сторону.
- Знаете, мне бы хотелось побольше. Книги-то весьма ценные.
- Ему бы хотелось побольше, миссис Лино.
- В самом деле? А мне бы хотелось босиком бегать по Брайтонским
скалам, но разве это что-то меняет?
- Бегать с перьями в волосах. - Мистер Лино вздохнул.
Чарльзу внезапно опротивел запах парафиновой печки, и он снова взялся
за колоду таро. Тогда-то он и увидел картину. На миг у него появилось
смутное ощущение, что на него кто-то смотрит, поэтому он повернул голову -
и встретился взглядом с мужчиной средних лет, наблюдавшим за ним. Сперва он
тоже уставился на него в изумлении. Затем, совершив усилие, подошел поближе
и взял портрет в руки. Холст был кое-как вставлен в легкую деревянную раму.
Держа картину на расстоянии вытянутой руки, Чарльз принялся тщательно
изучать ее. На портрете был изображен сидящий человек; в его позе
чувствовалась некоторая небрежность, но вскоре Чарльз разглядел, как цепко
сжимает его левая рука страницы рукописи, лежащей у него на коленях, и как
нерешительно замерла его правая рука над столиком, где громоздятся стройной
горкой четыре томика инкварто. Быть может, он собирался затушить свечу, что
мерцала возле книг и отбрасывала неверный свет на правую сторону его лица.
Мужчина был облачен в темно-синий сюртук или плащ и белую открытую сорочку,
просторный ворот которой мягко спускался на сюртук; такой наряд казался
чересчур байроническим, чересчур "молодежным" для мужчины, явно
перешагнувшего порог зрелости. У него был большой рот, вздернутый нос и
короткие седые волосы, разделенные пробором и обнажавшие высокий лоб. Но
особенно притягивали Чарльза его глаза. Они казались разноцветными и
придавали лицу неизвестного (ибо на картине не имелось никаких надписей)
сардоническое и даже тревожащее выражение. Кроме того, в этом лице