"Питер Акройд. Чаттертон" - читать интересную книгу автора

облюбовавших эту улицу, пока не наблюдалось; Хэрриет же с раздражением
стала припоминать, о чем она только что думала. Но долго предаваться
размышлениям она все равно не могла: что-то ей мешало, заставляя
переключать внимание с себя самой и устремлять его в совсем ином
направлении. Ей лишь на краткие мгновенья удавалось погружаться в себя, а
затем начиналось обратное движение, и ее словно выбрасывало снова во
внешний мир: это напоминало ощущение при падении.
Меховая шляпка сползла ей на уголок левого глаза, и она со вздохом
водворила ее на прежнее место, мимоходом погладив чучело птички,
пришпиленное к тулье; теперь, когда оба глаза снова были во всеоружии, она
огляделась по сторонам с удвоенным интересом. По Раю Потаскушек шагал
слепой; он неуверенно остановился в нескольких ярдах от нее и принялся
тыкать вокруг себя палкой, словно очерчивая круг. "Чего тебе не хватает,
старичок, так это сценических огней", - сказала она себе. И, быстро подойдя
к слепцу, снова заговорила с экстравагантным выговором кокни:
- Те помочь, дружище? Я и сама пиньсинерка.
- Мне нужен Почтамт.
- Как раз сама туды иду, - сказала она. - Держися за мене. - Слепец
позволил Хэрриет вцепиться в себя, хотя ей показалось, что он не испытывает
особой благодарности. Правда, его лицо оставалось совершенно бесстрастным,
и на миг она с испугом всмотрелась в его белые вывороченные глаза. А вдруг
он все-таки видит ее... - Где ж твоя псина?
- Она заболела. - Слепой вытягивал вперед свою палочку, как будто он
все еще продолжал идти в одиночку. - Она очень стара.
Несколько шагов они прошли в молчании.
- Я ж и сама однажды ослепла, веришь ли. Эти, как их, катаракты
выскочили. - Хэрриет обожала выдумывать про себя всякие небылицы. - Я
прям-таки испужалась тыгда.
- Но сейчас все в порядке?
- Никогда не знаешь, что еще впереди.
- Не всё так плохо, - ответил он. - Чем меньше видишь, тем больше
можешь себе вообразить. - Улыбнувшись, он искоса обратил к ней лицо, и она
вздрогнула. - Ведь вы, верно, думаете, что мне ничего не известно про
цвета, правда?
- Ну дак откудова ж мне знать.
- А мне известно. У меня все эти цвета - в голове.
- Да ну?
- Иногда, - прибавил он, - лучше вовсе не видеть.
Они снова немного помолчали, и Хэрриет прижалась к нему покрепче, как
будто это ей требовалась направляющая поддержка.
- Чуешь меховушку? - наконец спросила она, кладя руку слепого на свою
шубу. - Ух и дорогушчая была! А еще, - прибавила она,
разоткровенничавшись, - у меня и шляпка такая есть. Жаль, не видать тебе -
а уж стоила-то целую прорву, как пить дать. - Она явно наслаждалась своей
новой ролью. - Когда мой старичок отошел, мне маленько и перепало. Он у
меня таксидермистом был. Небось, не слыхал про таксидермию? Это когда
чучелей набивают всякими там штучками-дрючками.
Старик кивнул, но, как показалось Хэрриет, ему было как-то не по себе.
Может, он по тону голоса догадался, что она морочит ему голову? Затем ей
подумалось: как странно смотреть на человека, который не способен на