"Питер Акройд. Чаттертон" - читать интересную книгу автора

говорили как-то вскользь, лишь отдельными фразами или незаконченными
предложениями, как если бы они не заслуживали серьезного внимания. Вот и
теперь, поглощая ревень со сливками, они всё спрашивали себя, что же
сталось с их жизнью.
- Скроуп, - наконец тихо произнес Филип, вглядываясь в свои брюки,
куда ускользнула полоска ревеня.
- Что? - рассеянно переспросил Чарльз.
- Ты иногда видишься с Хэрриет Скроуп?
Вивьен подалась к мужу:
- Вот кто помог бы тебе напечататься.
Чарльз был заметно раздосадован.
- Мне не нужна ничья помощь! - сказал он, а потом добавил: - Я уже
напечатался.
Хэрриет Скроуп была романисткой довольно-таки преклонных лет, у
которой Чарльз недолгое время проработал личным секретарем. Он оказался не
самым аккуратным и умелым помощником, и спустя полгода они расстались,
впрочем, вполне по-дружески. Это было четыре года назад, но Чарльз до сих
пор отзывался о ней с сердечной теплотой - разумеется, когда вообще
вспоминал о ее существовании. Его гнев быстро улегся.
- Интересно, как там поживает старушка, - произнес он. -
Интересно... - Он собирался сказать что-то еще, но тут в комнату ворвался
Эдвард, уже в пижаме, и пустился в пляс вокруг стула, на котором сидел
отец.
- А как же сказка? - канючил он. - Уже поздно!
Вивьен уже собиралась оттащить его от стола и унести, но Чарльз
остановил ее.
- Нет, - сказал он, - ему правда нужна сказка. Сказки нужны всем.
И отец с сыном гуськом прошагали в спальню, оставив Вивьен с Филипом
одних. Филип слегка прокашлялся; сдвинул пустую тарелку на дюйм вправо,
затем передвинул на прежнее место; взгляд его блуждал по комнате, избегая
Вивьен. Наконец он заметил портрет, который Чарльз оставил у письменного
стола.
- Любопытно, - сказал он вслух, - любопытно, кто же это? Можно? - Он
быстро поднялся из-за стола и подошел к картине.


это он

Чарльз обожал рассказывать сыну сказки. Стоило ему только присесть на
краешек узкой детской кроватки, как слова начинали литься сами собой. Это
были не слова из его стихов - ясные и точные, а совсем другие - яркие,
сочные, вкусные, необычные; он называл их своими "сказочными" словами. И в
этот вечер он тихонько беседовал с Эдвардом, сотворяя мир, где под лиловыми
небесами катались по полям огромные кролики, где статуи двигались, как
живые, а вода умела говорить, где за гигантскими деревьями щерились большие
камни. В этом мире дети жили себе век за веком и не взрослели, обещая
позабыть родные края...
Эдвард уже уснул. Но Чарльз все еще сидел подле него, наблюдая, как
медленно тускнеет созданное им видение.
Когда он наконец возвратился в гостиную, Филип разглядывал лицо