"С.Т.Аксаков. Статьи об охоте " - читать интересную книгу автора

появляется слоями раза два или даже три в продолжение лета и осени, покуда
частые и сильные морозы, особенно при засухе, не убьют окончательно грибную
растительность. Говоря о каждой породе грибов отдельно, я скажу подробнее о
случайных изменениях в произрастании грибов.

НЕСКОЛЬКО СЛОВ О РАННЕМ ВЕСЕННЕМ И ПОЗДНЕМ ОСЕННЕМ УЖЕНЬЕ

В старые годы, то есть в годы молодости и зрелого возраста, я совсем не
знал ни раннего весеннего, ни позднего осеннего уженья; под словом позднего
я разумею не только сентябрь, но весь октябрь и начало ноября - одним
словом, все то время, покуда не покроются крепким льдом пруды и реки. Будучи
страстным ружейным охотником, я обыкновенно еще в исходе августа, в самом
разгаре окуневого клева, оставлял удочку до будущей весны. Только в моей
подмосковной, на берегах речки Вори, которая, будучи подпружена,
представляется с первого взгляда порядочной рекою, только на ее живописных
берегах я вполне узнал и вполне оценил и раннее весеннее и позднее осеннее
уженье. Оценил и ценю их высоко: это одна охота, которой я могу предаваться,
потому что недостаток дичи около Москвы, а главное хворость и слабость
зрения давно принудили меня оставить ружье, с которым, конечно, ничто
сравниться не может.
Недавно я прожил пять лет безвыездно в моей подмосковной, и тут-то
уженье получило для меня полное свое развитие. Когда я жил в Оренбургской
губернии, то не до уженья было мне весной, во время прилета дичи, и осенью,
во время ее отлета; но здесь, в подмосковной, было уже совсем другое дело.
Итак, я хочу сообщить охотникам-рыболовам мои опыты и наблюдения над
ранним и поздним уженьем рыбы.
Весною, как только река начинала входить в берега, несмотря на быстроту
теченья и мутность воды, сначала без всякой надежды на успех, я начал
пробовать удить. Удочку с обыкновенным грузилом в это время и закинуть
нельзя: ее будет сносить быстротой теченья и слишком высоко поднимать крючок
с насадкой, а потому я употребил грузило, может быть, в десять раз тяжелее
обыкновенного и прикрепил его четверти на три от крючка; наплавок поднял
очень высоко, так что половина лесы должна была лежать на дне: разумеется, я
хорошо знал глубину весенней полой воды. Устроив таким образом удочку,
выбрав место, где вода завертывала около берега, насадив большого или малого
червяка, что зависело от величины крючка и толщины лесы, я закидывал удочку
поперек реки и втыкал удилище в берег, наклонив верхний конец его почти до
поверхности воды. Насадка не ложилась сейчас на дно, несмотря на тяжесть
грузила; быстротою течения ее сносило и подбивало к берегу; леса
вытягивалась в диагональную линию, но грузило, вероятно, по временам
касалось дна, крючок же с насадкой беспрестанно мотался, о чем можно было с
достоверностью заключить из различных движений и погружений наплавка. Зная,
что в это время года рыба (все равно, идет ли она вверх, или скатывается
вниз) держится около берегов и ходит низко, и надеясь, что мутность воды на
близком расстоянии не помешает рыбе разглядеть червяка, я с терпением ожидал
последствий моей попытки. Я просидел часа три на разных местах, и только
один раз показалось мне движение наплавка подозрительным, похожим на рыбий
клев, да и червяк, когда я вынул удочку, оказался несколько стащенным: то и
другое могло происходить от быстрого движения воды и от задевания насадки за
берег и дно. На другой день я повторил опыт, прибавив тяжесть грузила, и, к