"Василий Аксенов. Московская сага-1. Поколение зимы" - читать интересную книгу автора

в странной, на западный взгляд, форме. Кстати, о форме. Принято считать, что
она чуть ли не самим Буденным придумана, а она, между прочим, была
заготовлена еще в шестнадцатом году по макетам художника Васнецова Виктора
Михайловича, так что здесь мы как бы видим прямую передачу традиций...
Скифские мотивы, батенька мой, память о пращурах!
Устрялов вдруг прервался на восклицательном знаке и посмотрел на
американца с неожиданным удивлением. Что он там пишет, как будто понимает
все, что я ему говорю? Кто из них вообще может это постичь, невнятицу
срединной земли, перемешанного за пятнадцать веков народа? Всякий раз
приходится обрывать себя на экзальтированной ноте. Сколько раз твердил себе
- держись британских правил. Он кашлянул:
- Что касается ОГПУ, или, как вы ее называете, тайной полиции... Как
вы думаете, еще четыре года назад смог бы эмигрантский историк разъезжать по
Москве с иностранным журналистом в машине Наркоминдела?
- Значит, вы не боитесь? - спросил Рестон с прямотой квотербека,
посылающего мяч через пол поля в зону противника.
Машина уже тем временем проехала Всю Никольскую и остановилась там, где
ее, очевидно, просили остановить заранее, возле вычурного фасада Верхних
торговых рядов. Здесь профессор Устрялов и американец Тоунсенд Рестон,
представляющий влиятельную газету "Чикаго Трибюн", покинули экипаж и далее
проследовали пешком по направлению к Красной Площади. Напрягая слух, шофер
еще некоторое время мог слышать высокий голос "сменовеховца": "...
Разумеется, я понимаю, что мое положение до крайности двусмысленное, - в
кругах эмиграции многие считают меня едва ли не чекистом, а в Москве вот
Бухарин на днях объявил..."
Дальнейшее было покрыто гулом хлопотливой столицы.
Едва лишь две фигуры в английском пальто скрылись из виду, к "паккарду"
подошел некто в мерлушковой шапке, субъект с усиками из той породы, что до
революции назывались "гороховыми" и не изменились с той поры ни на йоту.
- Ну что, механик, о чем буржуи договаривались? - обратился он к
шоферу.
Шофер устало потер ладонью глаза и только после этого посмотрел на
обратившегося, да так посмотрел, что шпик сразу же осел, тут же сообразив,
что перед ним не шофер вовсе.
- Уж не думаете ли вы, любезнейший, что я ВАМ буду переводить с
английского?
Вдруг над Верхними торговыми рядами и над запруженными улицами
Китай-города полетели "белые мухи", первый, пока еще легкий и бодрящий,
снегопад осени 1925 года.

Между тем молодые командиры, чья внешность навела двух джентльменов из
пролога, которые больше, очевидно, и не появятся в пространстве романа, на
столь серьезные размышления, все еще продолжали беседовать у подъезда аптеки
Феррейна.
Комбриг Никита Градов и комполка Вадим Вуйнович были ровесниками и к
моменту начала повествования достигли двадцати пяти лет, имея за плечами
несметное число диких побоищ гражданской войны, то есть они были по
тогдашним меркам вполне зрелыми мужчинами.
Градов служил в штабе командующего Западным военным округом командарма
Тухачевского, Вуйнович занимал должность ;"состоящего для особо важных