"Василий Аксенов. Московская сага-1. Поколение зимы" - читать интересную книгу автора

Рестон, посасывая погасшую трубку, смотрел по сторонам. В мешковатой толпе
иной раз мелькали чрезвычайно красивые женщины почти парижского вида. У
входа в импозантное здание аптеки стояли два молодых красных офицера.
Стройные и румяные, перетянутые ремнями, они разговаривали друг с другом, не
обращая ни на кого внимания. Их форма отличалась той же декадентской
дикостью, что и вся эта революция, вся эта власть: престраннейшие шапки с
острыми шишаками и нашитой на лбу красной звездой, длиннейшие шинели с
красными полосами-бранденбурами поперек груди, отсутствие погон, но
присутствие каких-то загадочных геометрических фигур на рукавах и воротнике
- армия хаоса, Гог и Магог...
- Простите, профессор, позвольте задать вам один, как мы в Америке
говорим, провокативный вопрос. После восьми лет этой власти, что вы считаете
главным достижением революции?
Чтобы подтвердить серьезность вопроса, Рестон извлек свой "монблан" и
приготовился записывать ответ на полях своего "бедекера". Профессор Устрялов
весьма сангвиннически рассмеялся. Он-то как раз души не чаял во всех этих
"икорочках" и "стерлядочках".
- Милый Рестон, не подумайте, что я над вами смеюсь, но главным
достижением революции является то, что Цека стал старше на восемь лет.
По правде сказать, даже этот его сегодняшний спутник с его
спотыкающимся английским в сочетании с самоуверенными переливами голоса
(откуда у русских взялась эта манера априорного превосходства перед
западниками?) раздражал Тоунсенда Рестона. Фигура более чем двусмысленная.
Бывший министр в сибирском правительстве белых, эмигрант, осевший в Харбине,
лидер движения "Смена вех", он нередкий гость в Красной Москве. Последняя
его книга "Под знаком революции" вызвала разговоры в Европе, а уж здесь-то
ни одна политическая статья не обходится без упоминания его имени.
Зиновьев называет Устрялова классовым врагом, тем более опасным, что он
на словах приемлет Ленина, говорит о благодетельной "трансформации центра",
о "спуске на тормозах", о "нормализации" большевистской власти, о надежде на
нэповскую буржуазию и на "крепкого мужика"...
Зиновьев иронизирует над Устряловым в типично большевистской манере -
"курице просо снится", "как ушей своих не увидите кулакизации, господин
Устрялов"... Бухарин называет его "поклонником цезаризма". Любопытно, на что
и на кого делается намек в последнем случае?
Рестон в разговоре с Устряловым старался играть дурачка, поверхностного
американского газетчика.
- Все возвращается на круги своя, - продолжал Устрялов, - ангел
революции тихо отлетает от страны...
Рестон понимал, что он цитирует собственную книгу.
- Революционный жар уже позади... Победит не марксизм, а
электротехника... Посмотрите вокруг, сэр, на эти разительные перемены. Еще
вчера они требовали немедленного коммунизма, а сейчас расцветает частная
собственность. Вчера требовали мировой революции, а сегодня только и ищут
концессионных договоров с западной буржуазией. Вчера был воинствующий
атеизм, сегодня "компромисс с церковью", вчера необузданный
интернационализм, сегодня - "учет патриотических настроений"; вчера
прокламировался беспрекословный антимилитаризм и антиимпериализм, давалась
вольная всем народам России, сегодня - "Красная Армия, гордость революции",
а по сути дела собиратель земель российских. Страна обретает свою исконную