"Василий Аксенов. Московская сага-1. Поколение зимы" - читать интересную книгу автора

выдачей проросшего картофеля, а по Никольской только чекистские "маруси"
проезжали, - говорит профессор Устрялов. - Вот вам, мистер Рестон, теория
"Смены вех" в практическом осуществлении.
Два господина примерно одного возраста (35-40 лет) сидят рядом на
заднем сидении застрявшего на Никольской "паккарда". Оба они одеты
по-европейски, в добротную комплектную одежду из хороших магазинов, но по
каким-то незначительным, хотя вполне уловимым приметам в одном из них не
трудно определить русского, а в другом настоящего иностранца, более того,
американца.
Парижский корреспондент чикагской "Трибюн" Тоунсед Рестон в течение
всего своего первого путешествия в Красную Россию боролся с приступами
раздражения. Собственно говоря, это нельзя было даже назвать приступами:
раздражение не оставляло его здесь ни на минуту, просто временно оно было
сродни ноющему зубу, в другие же моменты напоминало симптомы пищевого
отравления.
Может быть, как раз с пищи все и началось, когда в день приезда
советские, так сказать, коллеги - этот невыносимый Кольцов, этот ерничающий
Бухарин - потчевали его своими деликатесами. Эта икра... даром что и в
Париже сейчас безумствуют с икрой, нашли в ней, видите ли, какой-то
могущественный "афродизиак"... но ведь это же ни что иное, как рыбьи яйца,
медам и месье! Доисторическая рыба, покрытая хрящевидными роготками... а
главное все-таки - это ощущение какой-то постоянной театральности, слегка
тошнотворной приподнятости, бахвальства... и вместе с этим неуверенность,
заглядыванье в глаза, невысказанный вопрос. Европу они, похоже, уже
раскроили на будущее, но Америка сбивает их с толку. Рестона здесь тоже
что-то сбивает с толку. Прежде он полагал, что знает пружины революции. Его
репортажи из Мексики в свое время считались высшим классом журналистики. Он
интервьюировал членов революционных хунт во многих странах Латинской
Америки. Черт побери, теперь он видит, что "гориллы" по сравнению с этими
"вершителями истории" были ему ближе, как и яблочный пирог по сравнению с
проклятыми "рыбьими яйцами". Неужели большевики всерьез думают, что ворочают
мирами? Все было бы проще, если бы речь шла просто о захвате и утверждении
власти, о смене правящей элиты, однако...
Готовясь к поездке, Рестон читал переводы речей и статей советских
вождей. В конце августа РКП(б) была потрясена трагической историей,
связанной с Америкой. Катаясь на лодке по какому-то озеру в штате Мэн,
утонули два видных большевика, председатель "Амторга" Исай Хургин и Эфраим
Склянский, ближайший помощник Троцкого в течении всех лет гражданской войны.
На похоронах в Москве всесильный "вождь мирового пролетариата" выдавливал из
себя слова какого-то странного, едва ли не метафизического недоумения: "...
наш товарищ Эфраим Маркович Склянский... пройдя через великие бури
Октябрьской революции... погиб в каком-то ничтожном озере..."
Этакое презрение к озеру, недоумение перед "внеисторической" смертью;
нет, они и в самом деле ощущают себя чем-то сродни богам Волгаллы или по
крайней мере титанами из мифологии. Черт возьми, мало кто в Америке поймет,
что они одержимы своей "классовой борьбой" больше, чем аурой власти.
Революция, похоже ни что иное, как пик декаданса...
Увешанный черным пальто и солдатскими шинелями трамвай тронулся и
проехал на десяток ярдов вперед. Шофер наркоминдельского "паккарда", кряхтя,
выворачивал руль, чтобы пристроиться в хвост общественному транспорту.